Она покачала головой.

– Вы до сих пор не освободили меня от талисмана.

– Этот камень? – Конан презрительно сощурился. – Глупости! Я не верю в чудодейственную силу талисманов. Тебе не удалось заморочить голову человеку Рикульфа – тому, что схватил тебя, – исключительно по одной причине: он знал, с чем столкнется. Ты не застала его врасплох, вот и все. Если Туризинд будет рассчитывать на талисман, он пропадет. Ты вползешь к нему в душу, как змея, и совьешь там свое ядовитое гнездо.

Дертоса горько засмеялась.

– Хорошего же ты мнения обо мне!

– Дорогая моя, какого же мнения я должен о тебе быть? Ты пользовалась слабостями мужчин – вполне простительными, кстати, – а потом подло обирала их. Ты унижала их!

– Мужчины, – взгляд Дертосы стал жестким, – не должны потакать своим постыдным прихотям. Постыдным! Когда естество начинает диктовать взрослому, крепкому человеку, как ему поступать… Когда мужчина настолько забывает о своем человеческом достоинстве, что соглашается пойти со шлюхой и подчиняется любым ее приказаниям… Что я должна думать о таких людях? И ведь это – так называемые «достойные горожане», состоятельные граждане! Те, кого уважают, – в отличие от таких, как я!

Конан иронически похлопал в ладоши.

– Прекрасно. Звучит очень убедительно. В таком случае, ответь: каково это – быть шлюхой? Пойми меня правильно: честных шлюх, которые любят свое ремесло и обращаются с клиентами по-доброму, я уважаю, но вряд ли ты была честной… Судя по твоим высказываниям, ты ненавидишь мужчин, так что ремесло продажной женщины явно не для тебя.

– Я не была, а только считалась шлюхой, – поправила Дертоса. – Я никогда еще не отдавалась ни одному мужчине. И если меня не принудят, не отдамся. По доброй воле – никогда.

– Шлюха-девственница? – ахнул Туризинд. – Впервые о таком слышу.

– И впервые видишь, – добавил Конан. – Так что пользуйся случаем – любуйся.

– Говорят вам обоим, я не шлюха, – прошипела Дертоса.

Теперь она разозлилась не на шутку. Туризинд подумал, что она очень красива в гневе: глаза сверкают, распухшие губы приобрели цвет спелого рубина, бледное лицо чуть разрумянилось. Впрочем, на Конана это не произвело ни малейшего впечатления.

– Да? – переспросил он сурово. – А кто же ты, если не шлюха? Ты предлагала мужчине свое тело! И большинство из них уверены, что познали тебя так, как не познавали ни одну из женщин.

Она опустила веки, как будто пытаясь тем самым отгородиться от обвинителя.

– Оставь ее, – вмешался Туризинд. – В конце концов, нам предстоит проделать долгий путь вместе. Не стоит ссориться с самого начала.

– Ссориться? – Конан пронзил его яростным взглядом. – Кто она такая, чтобы я с нею ссорился? Размолвки возможны между равными, а эта женщина – не ровня ни мне, ни даже тебе!

– В таком случае, объясни мне лишь одно: для чего мы рисковали жизнью, спасая ее от виселицы? – не выдержал Туризинд.

– Она – великолепный воровской инструмент, – ответил Конан. – Отмычка, которой не должен пренебрегать ни один вор. Не забывай, наше дело весьма темное и требует темных же средств.