|
- Да, - холодно ответил Рауль, - перья марабу ей удивительно к лицу. Но она им слишком верна; она и третьего дня была в этом уборе, - прибавил он непринужденно, чтобы критическим отзывом опровергнуть сладостное сообщничество, в котором его уличала маркиза. - Знаете пословицу: “Хорош праздник сегодня, если продлится и завтра”, - ответила она. По части реплик литературные знаменитости не всегда так сильны, как маркизы. Рауль решил прикинуться дурачком - таково последнее средство умных людей. - Эта пословица ко мне применима, - сказал он, влюбленно глядя на маркизу. - Милый мой, ответ ваш так запоздал, что я не могу его принять, - ответила она, смеясь, - Не притворяйтесь; послушайте, вчера под утро, на балу, вы нашли графиню Ванденес очаровательной в этом уборе; она это знает, и она его снова надела для вас. Она вас любит, вы ее обожаете; все произошло довольно стремительно, но, по-моему, это вполне естественно. Если бы я ошибалась, вы не комкали бы свою перчатку, вас бесит необходимость сидеть со мною, а не в ложе своего кумира, куда вас не допустила надменность светской дамы, и слушать, как вам шепотом говорят то, что могло бы быть сказано полным голосом. Рауль действительно терзал одну из своих перчаток, показывая удивительно чистую руку. - Мари удостоилась жертв, - продолжала маркиза, пристально и самым дерзким образом глядя на эту руку, - которых вы до сих пор не приносили обществу. Должно быть, она в восхищении от своего успеха и, наверно, возгордится немного; но я бы на ее месте еще больше возгордилась. Мари была всего лишь блестящей женщиной, а теперь прослывет гениальной. Вы нам опишете ее в каком-нибудь прелестном романе, - они вам так удаются. Милый друг, не забудьте в нем и Ванденеса, сделайте это для меня. Право же, он слишком самоуверен. Я бы не простила такого сияющего вида даже Юпитеру Олимпийскому - единственному богу в мифологии, застрахованному, как говорят, от несчастных случаев. - Маркиза, - воскликнул Рауль, - каким же низким человеком вы меня считаете, если думаете, что я способен торговать своими ощущениями, своею любовью! Такой литературной подлости я предпочел бы английский обычай накинуть веревку на шею женщине и потащить ее на торжище. - Но я знаю Мари, она сама вас об этом попросит. - Она на это не способна, - пылко произнес Рауль. - Вы, стало быть, хорошо ее знаете? Натан рассмеялся над самим собою, - автор комедий попался на удочку комедийного приема. - Пьеса уже идет не там, - сказал он, указывая на рампу, - а у вас. Он взял зрительную трубку и, приличия ради, принялся рассматривать залу. - Вы на меня сердитесь? - спросила маркиза, искоса глядя на него. - Разве я и без того не узнала бы вашей тайны? Мы легко заключим мир. Приходите ко мне, я принимаю каждую среду; графиня не пропустит ни одного моего вечера, стоит ей вас там увидеть. Я на этом выиграю. Иногда она меня навещает в пятом часу дня. По доброте своей я зачислю и вас в небольшой список фаворитов, которых принимаю в этот час. - Но поглядите, какое свет! - сказал Рауль. - Мне говорили, что вы злая, - Иногда приходится быть злой, - ответила она. - Надо защищаться, не так ли? Но вашу графиню я обожаю; вы будете счастливы, она так мила. Вы будете первым, чье имя она запечатлеет в своем сердце с тою детской радостью, которая побуждает всех влюбленных, даже капралов, вырезать свои инициалы на коре деревьев. Первая любовь женщины упоительна. Позже, видите ли, наши ласки, наши заботы отдают искусством. Старая женщина, как я, может все сказать, она уже ничего не боится, даже журналиста. |
