|
- Когда я узнала, что ты живешь здесь, подумала, что вот и сбылись предсказания Асусены Пласерес. Та говорила, что рано или поздно ты закончишь, как и она. - Я объясняла тебе в письме, что зарабатываю на жизнь, играя на фортепиано. - Это просто невероятно! - Почему же? Ты никогда меня не слышал, я играю вовсе неплохо. И если могла сойти за глухонемого китайца, в равной степени мне под силу стать и чилийским пианистом. Тао Чьен удивленно засмеялся, ведь впервые за долгие месяцы почувствовал себя довольным человеком. - Ты нашла своего возлюбленного? - Нет. Уже прямо и не знаю, где и искать. - Возможно, тот не заслуживает, чтобы его нашли. Поехали со мной в Сан-Франциско. - В Сан-Франциско мне совершенно нечего делать… - А здесь? Смотри, уже зима на подходе, за пару недель дороги станут совершенно непроходимыми, и эта деревенька потеряет всякую связь с миром. - До чего же скучно выдавать себя за твоего глупенького младшего брата, Тао. - Много чем можно заняться в Сан-Франциско, и ты уже в этом убедилась, и даже вовсе не нужно одеваться как мужчина, женщины теперь ходят, куда захотят. - В чем состояли твои планы по возвращении в Китай? - А вот это пока откладывается. У меня пока что никак не получается туда уехать. ::::::::::: «Зазывающие клиентов песнями» - китайские куртизанки
Летом 1851 года Джекоб Фримонт решил взять интервью у Хоакина Мурьета. Разбойники и пожары – вот что было модно обсуждать в Калифорнии, что угнетало людей и занимало прессу. Преступления совершались только так, и буквально любой знал о коррупции, творящейся в полиции, в своем большинстве состоящей из злоумышленников, куда сильнее заинтересованных в оказании покровительства своим дружкам, нежели населению в целом. После очередного яростного пожара, разрушившего добрую часть города Сан-Франциско, в нем создали Комитет полицейских агентов, сформированный из ярых горожан и возглавляемый исключительным человеком Сэмом Брэнноном, многоженцем, который в 1848 году распространил новость об обнаружении мест добычи золота. Сбежались группы пожарных, в гору и под гору таща за собой на веревках телеги с водой, но, прежде чем те добрались до здания, ветер уже сильно раскачал пламя из стороны в сторону. Пожар начался, когда австралийцы, прохвосты еще те, подмочили керосином лавку торговца, отказавшемуся тех приютить, после чего и сам был избит факелом. Видя совершенное безразличие властей к подобной ситуации, Комитет решил действовать по собственному разумению. Газеты взывали наперебой: «Сколько преступлений совершается в этом городе всего лишь за год? И разве за подобные деяния кого-нибудь уже повесили, а, может, наказали? Никто не несет ответственности! У стольких людей имеются пулевые ранения или следы от ударов кинжалами, немало кого оглушают ни за что ни про что и просто бьют, и кого, скажите пожалуйста, уже за это приговорили? Да, мы не одобряем линчевание, однако ж, кто может знать, на что еще, пытаясь защититься, решится возмущенная публика?» Линчевание, именно оно и стало для народа выходом из ситуации. Полицейские агенты немедленно бросались выполнять задание и тут же вешали первого, хоть в чем-то подозреваемого. Количество членов Комитета росло день ото дня, и все они работали с таким неистовым энтузиазмом, что первое время разбойники остерегались действовать в полную силу. Вот в подобной обстановке насилия и мести образ Хоакина Мурьета постепенно стал неким символом. Джекоб Фримонт взял на себя задачу еще сильнее привлечь внимание общества к этой знаменитости; в сенсационных статьях журналиста о человеке говорилось как о герое для испаноязычных граждан и как о некоем демоне, каковым считался среди американцев. Ему приписывали организацию многочисленной группы и талант военного гения, говорили и то, что смело бился в такой перестрелке, против которой оказались бессильными действия самих властей. |
