— Мистер Бреннер, это вы подписали приказ об освобождении из-под стражи старшего сержанта Далберта Элкинса?

— Так точно, сэр.

— Мы поместили его в казарму роты военной полиции.

— Замечательно.

— Он был обязан каждые три часа отмечаться у дневального роты.

— Это вполне разумные требования.

— Так вот, он не явился на первую же поверку в восемь утра.

— Что? — мысленно чертыхнулся я.

— И с тех пор его никто не видел.

Синтия посмотрела на меня и отвела взгляд.

— Мы разослали на него сторожевые листы и уведомили полицию Мидленда, округа и штата Джорджия, — сообщил мне майор Дойл. — А начальник гарнизонного отделения СКР майор Боуэс требует предоставить ему рапорт по данному делу. — Майор Дойл мрачно ухмыльнулся и добавил: — По делу, которое вы провалили, мистер Бреннер. — С этими словами он повернулся и ушел.

Некоторое время я молчал, уставившись в пространство, наконец Синтия нарушила гробовую тишину:

— Со мной однажды тоже случилось нечто подобное, — сказала она.

Я продолжал молчать.

— Но лишь однажды, — повторила она. — Так что не стоит разочаровываться в людях.

Это был самый подходящий момент, чтобы сообщить ей о моем разговоре с ее муженьком, и я уже было раскрыл рот, но как назло в кабинет вошел Карл Хелльманн собственной персоной.

При появлении большого начальника мы с Синтией вскочили с мест. Босс величественно кивнул, огляделся и пожал нам руки. Синтия, как самая младшая среди присутствующих по званию, уступила ему стул, на который шеф и уселся. Синтия присела рядом на стул для посетителей, я же опустился на свое место за столом.

Карл был, как и мы, в зеленой форме, свою фуражку он бросил перед собой на стол.

Как и я, Карл когда-то служил в пехоте, причем примерно в то же самое время, что и я. Наши мундиры украшали практически одни и те же ордена и знаки отличия, включая Бронзовую Звезду за личную доблесть и крест «За боевые заслуги». Мы прошли сквозь схожие испытания, были одного возраста и поэтому обычно пренебрегали некоторыми формальностями. Но в это утро я был настроен на сугубо деловой и официальный лад, поэтому сказал:

— Желаете кофе, сэр?

— Благодарю вас, нет, — ответил он.

Карл был довольно импозантным мужчиной с твердым подбородком, голубыми глазами и шапкой подернутых сединой черных волос. Тем не менее женщины не находили его сексуальным, возможно, из-за его сухих и формальных манер. Он действительно был весьма чопорным человеком, однако настоящим профессионалом.

Мы обменялись любезностями, затем Карл, со своим легким акцентом, сказал, обращаясь ко мне:

— Насколько я понимаю, наш главный свидетель по делу о торговле оружием дезертировал.

— Так точно, сэр.

— Не могли бы вы напомнить мне, что побудило вас освободить его?

— Боюсь, что в данный момент нет, сэр.

— Остается лишь удивляться тому, что человек, получивший редкую возможность стать свидетелем, находящимся под защитой государства, решился на еще одно правонарушение и бежал.

— Именно так, сэр.

— Вы объяснили ему, что он будет освобожден от наказания?

— Так точно, сэр, но, очевидно, недостаточно ясно.

— Иметь дело с непонятливыми людьми очень сложно, Пол. Вы рассчитываете, что перед вами равный вам по уму и рассудительности человек, а он оказывается законченным идиотом и сажает вас в лужу. Он невежествен и труслив, он раб собственных инстинктов.