Как это ни печально, но находятся мужчины, ищущие для своих развлечений и самоутверждения иные пути. Они насилуют и убивают. Именно это и случилось в ту теплую августовскую ночь в Форт-Хадли. Жертвой стала капитан Энн Кэмпбелл, дочь генерал-лейтенанта Джозефа Кэмпбелла, молодая, красивая, одаренная, умная выпускница военной академии в Уэст-Пойнте. Она была гордостью гарнизона и армейского отдела информации, ее портрет красовался на армейских рекламных плакатах, она символизировала новую американскую армию, где изжита половая дискриминация, являлась участником войны в Персидском заливе, и так далее и тому подобное. Так что я не особенно-то и удивился, узнав, что она изнасилована и убита. Это рано или поздно могло бы с ней произойти. Значит, судьба? Черта с два.

Но ничего этого я не знал, разговаривая с Синтией в офицерском клубе. По иронии судьбы, в то же самое время, когда я находился в баре, капитан Энн Кэмпбелл была еще жива и сидела буквально в пятидесяти шагах от меня в обеденном зале того же клуба, доедала свой ужин, состоявший из салата, цыпленка, белого вина и кофе, — как мне стало известно уже позже, в ходе расследования.

Итак, я добрался до своего домика на колесах в сосновой роще, оставил машину на парковочной площадке и в темноте пошел по настилу из гнилых досок, скользя взглядом по пустым трейлерам и незанятым цементным площадкам, на которых когда-то тоже стояли десятки передвижных жилищ. Однако к оставшимся вагончикам все еще подавали электричество и воду — на всякий случай я употреблял ее вместе с виски. Работала также и телефонная связь.

Я отпер дверь трейлера, вошел внутрь и, включив свет, оглядел свое пристанище, служившее мне кухней, столовой и спальней одновременно.

Мне подумалось, что трейлер — это своего рода капсула времени, в которой с 1970 года ничего не изменилось. Обстановка из пластмассы цвета авокадо, кухонные приспособления зеленого же, только с горчичным оттенком, цвета, стены, обшитые темной фанерой, и ковровое покрытие на полу в черно-красную клетку — от такой цветовой гаммы чувствительному к цвету человеку ничего не стоит впасть в депрессию и наложить на себя руки.

Я стянул с себя пиджак и галстук, включил приемник, достал из холодильника пиво и плюхнулся в привинченное к полу кресло. Стены украшали три эстампа в рамках, на одном из которых был изображен тореадор, на другом — морской пейзаж, а третий являл собой репродукцию картины Рембрандта «Аристотель, созерцающий бюст Гомера». Потягивая пиво, я погрузился в созерцание Аристотеля, созерцающего гомеровский бюст.

Для интересующихся могу сообщить, что этот поселок на колесах под названием Сосновый Шепот был основан группой отставных сержантов, решивших сделать на этом бизнес, в конце шестидесятых годов, когда стало ясно, что война в Азии затягивается надолго. В ту пору Форт-Хадли, являвшийся центром боевой подготовки пехоты, кишел солдатами и их иждивенцами, и многие молодые семейные военнослужащие вынуждены были жить вне гарнизона, что даже поощрялось начальством. В бассейне шумно плескались их дети и жены, процветало пьянство, царила скука, всем не хватало денег, и домашняя обстановка была угнетающе тусклой в угаре войны.

Это было совершенно не похоже на американскую мечту, и, когда мужья уходили на войну, нередко в спальни длинных и узких трейлеров по ночам приходили другие мужчины. Я тоже тогда жил в одном из таких домиков и тоже ушел воевать, и кто-то другой занял мое место на кровати и отобрал у меня молодую жену. Но это было давно, и с тех пор уже много воды утекло, так что от былой обиды осталась лишь досада, что этот подонок прихватил с собой вдобавок и мою собаку.

Я полистал журнальчики, выпил еще пива, подумал о Синтии, потом перестал думать о Синтии.