Требовалось немедленно совершить прорыв, решительный ход, который обеспечил бы завершение этого расследования, пока не полетели ко всем чертям карьеры и репутации всех запачкавшихся. Солдат призывают убивать в соответствующей обстановке, убийство же в мирное время в своем кругу однозначно расценивается как дерзкий вызов порядку и дисциплине. Оно вызывает слишком много вопросов о хрупкой грани между леденящим душу боевым криком идущих в штыковую атаку: «Убей! Убей!» и несением гарнизонной службы в мирное время. Хороший солдат обязан уважать чин, пол и возраст, говорится в «Памятке солдата».

Для меня лучшим вариантом было бы, если бы убийцей оказалось гражданское лицо из низов общества, привлекавшееся к уголовной ответственности в течение последних десяти лет. О худшем раскладе мне не хотелось и думать, хотя некоторые поводы для мрачных предчувствий имелись.

— У нее была уйма друзей и знакомых, — сказала Синтия.

— А разве у тебя их нет? — спросил я.

— При такой-то работе?

— Это верно, — согласился я.

Действительно, мы были несколько в стороне от основного русла армейской жизни, так что и коллег, и приятелей у нас было не много. Если полицейские всего мира склонны сплачиваться между собой, то у военного полицейского, постоянно находящегося в разъездах, неоткуда взяться друзьям, а отношения с противоположным полом весьма коротки и натянуты, как и все служебные отношения вообще.

Официально считается, что Мидленд находится от Форт-Хадли в шести милях, но, как я уже говорил, город разросся в южном направлении вдоль Виктори-драйв за счет торговых заведений, дач, коттеджей и автостоянок, так что главные ворота напоминают Бранденбургские, отделяющие хаос частного предпринимательства и пошлости от спартанской стерильности. Посторонним вход в это царство порядка был запрещен.

Взглянув на гостевой пропуск на лобовом стекле «мустанга» Синтии, постовой сделал нам знак проезжать, и спустя несколько минут мы уже оказались в центре гарнизона, который по интенсивности движения и перегруженности автомобилями мало чем отличался от центра Мидленда.

Синтия подкатила к штаб-квартире военной полиции — старинному кирпичному строению, возведенному еще в Первую мировую войну, когда Форт-Хадли назывался Кэмп-Хадли. Для того чтобы появилась военная база, требуется в первую очередь причина, а уже потом жилье, тюрьма, больница, церковь и тому подобное, причем в любой последовательности. Так же обстоит дело и с городами.

Мы ожидали, что нас встретят, но проникнуть в резиденцию его величества в том виде, в котором мы были — я в мундире сержанта, Синтия в гражданской одежде, — нам с ходу не удалось. Подобная постановка дела и непредусмотрительность со стороны Кента меня не радовала. На курсах подготовки командного состава нас учили, что без предварительного планирования все последующие действия не будут слаженными и эффективными. Теперь говорят, что следует упреждать удар противника, а не готовиться к контрудару. К счастью, я учился всем этим премудростям еще в добрые старые времена, так что мне не нужно ничего объяснять. Вот почему, едва войдя в кабинет Кента, я спросил его:

— Вы взяли расследование под свой полный контроль, полковник?

— Откровенно говоря, нет, — последовал ответ.