– Во первых, уже две недели не Лиза, а Света. – Пашка тоже догадался, что Никита близок к тому, чтобы согласиться, и довольно разулыбался. – Во вторых, я перед летними каникулами всегда с девчонками расстаюсь, ты не заметил? Осенью и зимой хорошо с ними нежиться, но летом они только отвлекают от отдыха.

Никита украдкой глянул в зеркало, которое на дверце встроенного шкафа повесил Паша как раз для своих девчонок – втихаря сбегая по утрам в свои комнаты, они предпочитали убедиться, что не напугают ранних жаворонков размазанным макияжем. Вот почему кому то всё, а кому то ничего? Никита нравился себе в зеркале. Прямой ровный нос, чистая кожа (не то что россыпь веснушек у Пашки), большие серые глаза, красивые, чуть пухлые губы, светло русые, даже слегка вьющиеся волосы, постриженные по последней моде. Что с ним не так? Почему он никак не мог найти себе хоть одну девушку, пока коренастый некрасивый сосед без труда менял их по несколько штук в месяц?

– Отвлекись от себя красивого и слушай сюда. – Пашка был слишком внимательным и при этом не особенно тактичным, чем ещё больше злил Никиту. – Зинаида Сергеевна сегодня придёт за твоим бельём, верно? Вот и скажи, что снова хочешь летом на Алтай. А то она на Турцию настроится, и всё, был парень и сплыл.

Никита вздохнул. В Турцию он не хотел, но и на Алтай – тоже. С другой стороны, кто ещё мог отмазать его от Турции? Да разве что отец. Но тогда придётся остаться в Москве, и кто знает, что папа придумает. Отправит работать в общепит, он уже грозился. Уж лучше Алтай.

Вообще то, будучи коренным москвичом, Никита не нуждался в общежитии. Но отец специально прописал его у тётки в Одинцово, чтобы поселить в общагу. Попробовать вкус взрослой жизни. Мама с отцом спорить не стала. Она вообще с ним никогда не спорила, просто делала по своему. Никита даже не удивился, когда обнаружил, что жить он будет один в комнате на двоих, и там уже сделан отличный ремонт. Холодильник, плита, чайник, не общажный, а ортопедический матрас. Плита, кстати, ему вообще была не нужна – мама почти каждый день моталась из дома, привозя супы, второе и десерт. Забирала бельё, сметала пыль.

Никита молчал. Он понимал, что никакой личной, не то что взрослой жизни ему при таком развитии событий не светит, но и поделать ничего не мог. Однокурсники уже начинали шептаться и сторониться его, а о том, чтобы завести постоянную девушку под таким надзором, он и думать не мог. Будущее рисовалось в мрачных красках. Одиноко проучившись пять лет на выбранной отцом специальности, он будет устроен матерью на работу к одному из папиных друзей (сам отец принципиально не собирался ему помогать, но когда бы это останавливало мать). И вот она – взрослая скучная жизнь.

А потом появился Паша. Он тоже жил в двушке. Третьим. Мест в общежитии катастрофически не хватало, и Пашка как то очаровал Зинаиду Сергеевну настолько, что она сама предложила ему переехать к Никите. Чтоб тот не выделялся. Как будто можно не выделяться, когда мама носит баулы с едой и свежим бельём через день!

Но Паша сделал невозможное, и мама теперь появлялась раз в неделю, убедившись, что Пашка в случае чего сумеет приготовить обед не только на себя, но и на соседа. Теперь вместо мамы прицепом за ним ходил Паша, но это уже больше походило на интересную жизнь. Лето после первого курса они провели в Москве и Подмосковье, и непонятная Пашкина харизма распространилась на Никиту, отчего он впервые начал встречаться с девушкой. А после второго курса случился Алтай, и вот уже середина ноября, а Никита всё ещё злился на Пашу за то, что тот не вернулся за ним сам.

– К тому же наклёвывается не просто глупая туристическая вылазка со сплавом, – продолжал уговаривать Пашка. – Мы поедем охотиться на чудовищ!

– Чего? – переспросил Никита.