Лорд Иденмонт сказал что-то неразборчивое. Персиваль мог предположить, что это было. Он и сам злился на Эсме, хотя в этот момент чувствовал только ужас.

Лорд Иденмонт выпустил руку Эсме и сказал:

— Мисс Брентмор остается, мистер Брентмор идет в свою комнату. Аджими, Мати, проследите, чтобы он там оставался.

Истинный герой твердо стоит на земле. Персиваль хотел бы быть таким героем, но ему не позволил желудок. Он увидел, что Ристо смотрит на него, и его охватил тошнотворный ужас. Персиваль кинулся за дверь и дальше, к себе в комнату. Аджими и Мати следовали за ним по пятам.

Оказавшись в комнате, он лег и постарался дышать глубоко и ровно. Желудку понадобилось много времени, чтобы успокоиться. Но Персиваль не мог унять дрожь. Он сделал ужасную ошибку, рассказав кузине Эсме. Она ему не поверила. И она так разозлила лорда Иденмонта, что он будет только рад отдать ее этим людям. Навсегда.

Персиваль упорно смотрел в потолок. Это его вина. Не надо было давать Байо то послание. Надо было подумать о безопасности кузины. Теперь поздно.

Он сполз с кровати, встал на колени, зажмурился и стал изо всех сил молиться.

Но ведь он молился за маму, не правда ли, и за дядю Джей-сона, а Бог не услышал. Бог никогда его не слушал, ни разу. Почему же он должен помочь теперь?

Персиваль вскочил и стал судорожно метаться по комнате.

Вариан распахнул дверь комнаты Персиваля и вошел. Он слышал, как тот расхаживает, послал одного из своих людей его утихомирить, но мальчик не успокоился. Персиваль угрожал разбить голову о дверь, если ему не дадут поговорить с лордом Иденмонтом.

— Вот он я, — отрывисто произнес Вариан. — Какого черта ты поднял переполох?

— Сэр, вы не должны отдавать им Эсме, — сказал Персиваль, потирая покрасневшие костяшки пальцев. — Как бы вы на нее ни злились. Не должны.

— Вот оно что. Она говорит — должен, ты утверждаешь — не должен. Персиваль, я похож на Соломона?

Вариан подошел к узкому окну, из которого был виден кусочек потемневшего неба над красными крышами.

— Сядь! — велел он. — Я тебе кое-что скажу. Тебе это не понравится, мне еще меньше. В жизни бывают вещи, которые человеку не по нраву, но он должен их принять.

— Но, сэр…

— Сиди. И слушай. — Вариан пригвоздил его взглядом. Персиваль торопливо сел на деревянную софу.

В сжатом виде Вариан изложил, как Эсме видит ситуацию и что она считает необходимым сделать.

— Да, конечно, — нетерпеливо сказал Персиваль. — Естественно, что она так думает. Но она девушка.

— Тонко подмечено. Что скажешь про остальное?

— Что ж — она не права. Я не хочу сказать, что ей не хватает ума. Но видите ли, она девушка, и естественно, она думает, что единственный выход — брак. А поскольку она нежная представительница слабого пола…

— Нежная?

Персиваль серьезно посмотрел на него:

— У женщин ранимая душа, сэр, вы должны помнить, что недавно Эсме претерпела несколько ударов по своей чувствительности.

— Нежная? Чувствительность? Твои камни и те податливее. В ней нет ни капли мягкости. Проклятие! — Вариан отвернулся к окну.

— Я знаю, что она притворяется сильной, — сказал Персиваль, — и очень рациональной. Но уверяю вас, это не так. Когда пришли эти люди, она чуть в обморок не упала, мне пришлось вытащить ее во двор на свежий воздух и прислонить к стене. Потом с ней случилась истерика…

— Персиваль!

— Действительно, сэр, потому что она всех осыпала бранью. Она сказала, что она для всех проклятие, и что все, кого она любила, мертвы, и меня тоже убьют, если она со мной останется.