— Именно.

Они пошли дальше, напряжение между ними исчезло, словно они пересекли какую-то невидимую линию. Вокруг них летали птицы, кружились листья, мимо пробежала белка.

— У твоего папы была страховка, — сказал Бек, когда они повернули налево. — Но пройдет некоторое время, прежде чем ты сможешь получить по ней деньги. Это не так уж много, но я возьму на себя расходы по похоронам и дам тебе немного денег на первое время. — Он замолчал, а потом добавил: — Ах да, другие ребята тоже собрали деньги, купили цветы.

— Спасибо. Я даже об этом не подумала.

— Я тоже. — Он грустно улыбнулся.

Часовая башня, где должна была состояться церемония прощания, представляла собой двухэтажное здание ослепительного белого цвета, простое по архитектуре. Когда они подошли, то увидели Саймона. Очевидно, он ждал их. На нем, как и на Беке, был костюм.

Бросив взгляд на других ловцов, словно ожидая от них разрешения, Саймон сделал шаг вперед.

— Райли, — тихо обратился он, а затем обнял ее. Ей стало немного легче.

— Спасибо, что присмотрел за отцом, — шепнула она. Щекой она почувствовала, что он кивнул в ответ.

— Он там, — сказал Бек, указывая на ведущие на нижний уровень ступени. Набрав в легкие побольше воздуха, Райли пошла за ним. Она сжала в руках целую охапку бумажных платочков, которые достала из кармана пальто.

Сильный запах лилий ударил ей в нос, когда они подошли к двери. В комнате стояла большая ваза с цветами. Она их ненавидела. Кому-то они напоминали о воскрешении, а для нее были символом смерти и потери. В дальнем конце комнаты стоял простой сосновый гроб. Крышка закрыта.

«Папа».

Она застыла на месте. «Ты можешь лгать себе сколько угодно, пока не увидишь его в гробу, тогда прятаться от реальности будет негде».

Бек откашлялся.

— Райли?

— Дай мне минуту, — сказала она, хотя понимала, что этого все равно будет недостаточно.

— Легче не будет.

Она посмотрела на него, уловив в его голосе нотки понимания.

— Я все еще помню похороны дедушки, — сказал он. — Мне было десять, за мной заехал дядя. Он волоком тащил меня всю дорогу до Северной Джорджии. Я плакал, как ребенок.

— Каким был твой дедушка? — поинтересовалась она. Бек никогда не рассказывал о своей семье.

На его лице появилось задумчивое выражение.

— Элмор был сварливым стариком. Он жил в горах и гнал самогон. — Бек взглянул на нее. — Он научил меня ловить белок и скручивать сигареты.

— Именно то, что должен уметь каждый десятилетний парень.

Он усмехнулся.

— Кто-то со мной не согласится, но он был хорошим стариком. Элмор сказал мне, что я смогу стать, кем захочу. — Он посмотрел на гроб. — Как и твой отец.

Пульсирующая боль в сердце нарастала.

— Ты… ты действительно нравился папе.

Глаза Бека затуманились. Он промокнул слезы, как будто они были признаком слабости.

— Единственное, чего мне хотелось, чтобы он мной гордился.

Без лишних мыслей она схватила его за руку и крепко сжала ее.

— Он сказал… сказал что-нибудь… когда…

— Он произнес твое имя.

«О боже». Рыданья вырвались прежде, чем она сумела их остановить. Полились слезы. Бек обнял ее и прижал к себе. Ее слезы намочили его пиджак. Когда она наконец смогла отстраниться, они медленно пошли к гробу. Обстановка давила на нее, от чертовою запаха лилий кружилась голова.