Оливер Петч. Дочь палачаДочь палача - 1
Посвящается Никласу и Лили, продолжателям династии
Действующие лица:
Симон Фронвизер – сын городского лекаря Магдалена Куизль – дочь палача Анна Мария Куизль – жена палача Георг и Барбара Куизль (близнецы) – младшие дети палача
Марта Штехлин – знахарка Йозеф Гриммер – извозчик Георг Ригг – извозчик Конрад Вебер – городской священник Катарина Даубенбергер – знахарка из Пайтинга Резль – служанка в трактире «У золотой звезды» Мартин Хойбер – бригадир из Аугсбурга Франц Штрассер – трактирщик из Альтенштадта Клемент Кратц – лоточник Агата Кратц – его жена Мария Шреефогль – жена городского советника Граф Вольф Дитрих фон Зандицелль – княжеский управляющий
Иоганн Лехнер – судебный секретарь Карл Земер – первый бургомистр и хозяин трактира «У золотой звезды» Маттиас Августин – член малого совета Маттиас Хольцхофер – бургомистр Йохан Пюхнер – бургомистр Вильгельм Харденберг – содержатель Больницы святого духа Якоб Шреефогль – гончар и свидетель допроса Михаэль Бертхольд – пекарь и свидетель допроса Георг Августин – управляющий извозчиками и свидетель допроса
София Данглер – сирота, на попечении у ткача Андреаса Данглера Антон Кратц – сирота, на попечении у лоточника Клемента Кратца Клара Шреефогль – сирота, на попечении городского советника Якоба Шреефогля Йоханнес Штрассер – сирота, на попечении у трактирщика Франца Штрассера Петер Гриммер – сын Йозефа Гриммера, наполовину сирота
Кристиан Брауншвайгер Андрэ Пиркхофер Ганс Хоэнляйтнер Кристоф Хольцапфель
Якоб Куизль стоял в залитой светом комнате и пытался растолкать своего отца. Уже дважды за ними заходил стражник, и теперь от него не отделаешься. Палач Шонгау уронил голову на стол, и длинные непослушные волосы слиплись в луже настойки и пива. Он храпел и временами вздрагивал во сне. Якоб склонился над ухом отца. От последнего несло спиртом и потом – холодным потом. От отца всегда так пахло перед казнью. Он вообще-то не был пьяницей, но когда оглашали приговор, сразу начинал беспробудно пить. Он почти не ел, кое-как ворочал языком и по ночам вскакивал с криком и в испарине. А последние два дня вообще не стоило попадаться ему на глаза. Жена, Катарина, знала об этом, поэтому постоянно забирала детей и уходила к свояченице. Оставался только Якоб. Он все-таки был старшим сыном и помощником отца. – Надо ехать! Стражник ждет! Сначала Якоб говорил шепотом, потом громче, а эти слова уже проревел. Наконец храпящий гигант пошевелился. Иоганн Куизль поднял на сына налитые кровью глаза. Кожа его цветом напоминала дрожжевое тесто, а в черной спутанной бороде застряли остатки вчерашней похлебки. Он провел по лицу длинными крючковатыми пальцами и выпрямился во весь свой саженный рост. Какое-то время могучее тело раскачивалось, и казалось, что палач сейчас рухнет вперед. Но Иоганн Куизль выровнялся и расправил плечи. Якоб протянул отцу запачканный фартук, кожаный плащ и перчатки. Гигант медленно оделся, убрал волосы со лба и, не произнося ни слова, направился к дальней стене комнаты. Там, между обеденной лавкой и красным углом с распятием и засушенными розами, висел меч правосудия. В длину он достигал двух аршин, был без острия и с короткой гардой. А клинок был такой острый, что мог в воздухе рассечь человеческий волос. Отец непрестанно точил его. |
