— В таком случае я прошу исключить Габриэллу, — сказал Калеб. — Она с утра до вечера занята в нашем детском приюте, а ночью просто валится с ног от усталости. Насколько мне известно, она в течение последнего года вообще не выходила из дома.

— Даже не выбиралась в Линде-аллее и в Гростенсхольм?

— Кто, Габриэлла? Никто в мире так не боится темноты, как она! Мне иногда приходится сопровождать ее в уборную.

— А я знаю одного, кто каждый вечер засыпает, сидя на стуле, — сказала Ирья. — Так что мне приходится чуть ли не трубить в рог, чтобы разбудить его и отправить в постель.

Все улыбнулись. Всем было известно, что с Таральдом разыгрывается каждый вечер настоящая драма, хотя он сам и не пьяница. Из всех Людей Льда Таральд был самого слабого сложения. И если большинство Людей Льда были сильными личностями — в плохом или хорошем смысле, — то у него характер был слабым и посредственным, что позволяло Ирье командовать им. Никто не мог отрицать, что он милый и доброжелательный, хороший семьянин, но в жизни он не мог принимать ответственных решений, страдал непостоянством и имел склонность выбирать самый легкий путь, не заботясь о последствиях.

Лив озабоченно посмотрел на сына. Если кого в родне и можно было подозревать в совершении этих мерзких убийств, так это Таральда. Но за его спиной стояла Ирья, а она была справедливой, как никто, — и если бы она подозревала своего мужа, она помогла бы ему, но другим способом: заставила бы его осознать зло, которое он совершил, объяснить причины этого, ответить за содеянное. И только после этого она боролась бы, как зверь, за его оправдание. Но даже учитывая бесхарактерность Таральда, Лив не могла себе представить его убийцей этих женщин. Нет, она не могла себе это представить! И она была уверена в том, что остальные тоже не подозревают его. Одно только то, что Ирья хорошо к нему относилась, оправдывало его. А если Таральд — оборотень? Еще менее вероятно!

Она часто изучала обоих своих детей. Сесилия — с сильным характером, настоящий потомок Людей Льда. Таральд же, в чем она нередко убеждалась, пошел в своего деда, в бесталанного Йеппе Марсвина, соблазнившего молодую Шарлотту Мейден и бросившего ее.

— Я могу поручиться за Бранда, — со смущенной улыбкой произнесла Матильда. — Я ведь их тех, кто постоянно хочет быть в курсе дела относительно своих близких. Так что я не могу представить себе, как он уходит из дому и убивает женщин…

— Да, в особенности с тех пор, как он впервые познакомился с ними, — вставил Андреас. — Мне кажется, что четыре женщины оказались в этом месте не случайно.

— Если только они не ведьмы, — заметил Калеб, — которые имеют обыкновение собираться в таких местах.

— Нет, вы только посмотрите, что получается, — сказал Маттиас. — Вы оправдываете одного за другим. Кто же остается? Разумеется, я! Это что, заговор?

Все засмеялись.

Маттиас в роли злодея? Нет, это было просто немыслимо! Таких милых, дружелюбных и безобидных оборотней не бывает!

Вошла служанка.

— Пришел судья, — сказала она, испуганно глядя на собравшихся.

Его пригласили войти.

— Весь клан в сборе, я вижу. Прекрасно, мне не придется ходить за каждым в отдельности.

— Что нового? — спросил Аре.

— Ясно лишь то, что все это связано с колдовством.

— Сомневаюсь, — сказала Лив.

— Зачем же тогда у них были эти веревки?

— Вот и я себя спрашиваю: зачем? Для этого нет никаких причин. Если бы они действительно были ведьмами, у них к волосам была бы привязана веревка, сплетенная из трех частей.