– Тихо! – Маттеус Бюхнер нетерпеливым жестом оборвал доктора и недоверчиво взглянул на Барбару: – Что ты слышала?

– В общем-то, ничего, – ответила Барбара. – Мы только пришли.

Бюхнер сверлил ее взглядом. Казалось, минула целая вечность, прежде чем бургомистр пожал плечами:

– А, какое мне дело, что ты слышала… Можете идти, оба.

– Но… – начал Рансмайер.

– Я сказал, они могут идти. – Губы Бюхнера скривились в злорадной улыбке: – Во всяком случае, пока.

Барбара не заставила его повторять дважды. Она молча кивнула, потом развернулась на месте и сбежала вместе с Паулем по лестнице, прочь из церкви. На улице девушка встряхнула головой, как после дурного сна. В голове по-прежнему звучали последние слова бургомистра.

Они могут идти… Во всяком случае, пока.

– Думаю, бургомистр плохой человек, – просипел Пауль. – У него глаза такие… злые. Ему и слова не нужны с такими глазами.

– Я тоже так думаю, Пауль, – ответила Барбара с дрожью в голосе. – А теперь пойдем-ка домой побыстрее. Мы проиграли. Но сладости ты все равно получишь.

Она взяла Пауля за руку и побежала по грязным улицам в сторону дома. Но ее не покидало чувство, что она совершила огромную ошибку.

За целый день Магдалене только теперь выпала возможность передохнуть. Она как раз села за стол и стала перетирать липовые листья для отвара от простуды. Рядом сидел отец и покуривал трубку. И в этот момент в дом вломились Барбара с Паулем. Теперь Магдалена неподвижно смотрела на младшую сестру. В то, что рассказала им Барбара, действительно трудно было поверить. В этой семье нельзя было спокойно ни дня прожить!

– Так, если я все правильно поняла, – подытожила Магдалена, с трудом сдерживая голос, – сначала отец на глазах у всех патрициев снова ввязывается в спор с Рансмайером и едва не доводит дело до потасовки. Потом ты с Паулем следишь за доктором и первым бургомистром, подслушиваешь их и попадаешься на этом?

– Они что-то замышляют, – ответила Барбара. Она до сих пор не могла отдышаться. – Пойми наконец! Если мы раскроем замыслы Рансмайера, тогда…

– А ты не думала, что Рансмайер просто хотел всучить бургомистру какое-нибудь дорогое лекарство? – сердито прервала ее Магдалена. – Все-таки Бюхнер у него в пациентах. Все из того, что ты рассказала об их разговоре, указывает именно на это! У Рансмайера были задания, и он хочет больше денег. И что? В чем их преступление?

– Барбара правду говорит! – крикнул Пауль. – Доктор злой. Он про дедушку плохо говорил!

– Дедушка и сам может за себя постоять, – ответила Магдалена. – Если придется, то крепкой затрещиной, чтобы на всю семью навлечь неприятностей, верно? – добавила она, сердито покосившись на отца, потом снова взглянула на Барбару: – Нам и так забот хватает. А тут ты еще со своими бреднями…

– А… а с чего бы им тогда тайком встречаться в церкви? – не унималась Барбара, хотя уверенности в ней поубавилось. – Почему Бюхнер не пошел домой к Рансмайеру, если дело, как ты говоришь, только в лекарстве?

– Откуда мне знать? Потому что Бюхнер как раз находился в церкви. – Магдалена покачала головой: – Разве ты не понимаешь, что своей дурацкой слежкой только хлопот нам добавляешь?

– Не говори со мной так! – разозлилась Барбара. – Вечно ты обращаешься со мной как с маленькой. Я… я не буду больше сносить этого. Довольно, что я за отцом должна прибирать, как служанка…

– Каждый занят своим делом, – холодно ответила Магдалена.