Что ж, вряд ли он забыл там что-то после мессы…

Сердце забилось быстрее от волнения. Похоже, Рансмайеру действительно было что скрывать. Она была права!

– Интересная игра, – прошептал Пауль. – Куда интереснее скучной мессы.

Барбара усмехнулась. Сегодня утром она с племянником была на первой мессе для ремесленников и простых горожан. Пауль оказался прав – в этот раз в церкви было куда интереснее, хоть и не совсем безопасно. Если Рансмайер их заметит, последует несколько неприятных вопросов…

Тихо, насколько это возможно, они прокрались к подножию лестницы. Барбара посмотрела наверх. В косом свете, падающем сквозь витраж, она увидела на самом верху, примерно в четырех шагах над головой, две пары сапог. Первая, безусловно, принадлежала Рансмайеру, хозяина второй Барбара определить не смогла. Но сапоги были из тонкой кожи и вряд ли принадлежали бедному человеку.

– Вам нужно больше? – донесся сверху голос, чем-то знакомый. – Что вам в голову взбрело, Рансмайер?

– У меня тоже были задачи, – ответил доктор. – И дело оказалось сложнее, чем предполагалось вначале. Если мои скромные притязания кажутся вам неуместными, можете подыскать другого…

– Попридержите язык! – прошипел неизвестный. – Вы и так получаете больше, чем заслуживаете.

Тем временем Барбара поднялась на несколько ступеней, Пауль крался следом. Ей непременно хотелось увидеть, с кем разговаривал Рансмайер. Человек говорил не на тирольском диалекте; значит, это кто-то другой. Барбара медленно, чтобы не скрипнули доски, переставляла ноги с одной ступени на другую. Теперь стали видны не только ноги, но и одежды неизвестного. Дорогие ткани, крашеная шерсть… Перед доктором совершенно точно стоял кто-то из патрициев! Еще шаг, и Барбара наконец увидела его лицо. У нее перехватило дыхание.

Это был не какой-нибудь патриций, а сам бургомистр, Маттеус Бюхнер.

В это мгновение у Пауля выскользнул из руки меч, с которым мальчик так и не расстался. Деревянный меч застучал по ступеням, для Барбары этот шум был громче, чем звон всех колоколов разом. Она захотела сбежать с Паулем вниз, но было уже поздно. Бюхнер наклонился, заглянул между ступенями и увидел обоих. Недоумение на его лице сменилось гримасой отвращения. Бургомистр был коренастым мужчиной пятидесяти лет, с маленькими и подвижными глазами, сверкающими, как пуговицы, на его обрюзглом лице. Бюхнер слыл ревностным католиком и поборником старых порядков, ради сохранения которых прибегал к любым средствам.

– А вы двое что тут забыли? – напустился он на Барбару. – Вы что, подслушивали?

– Э нет, господин бургомистр, во… вовсе нет, – пробормотала Барбара. – Я только хотела посмотреть, как продвигается…

– Конечно, она подслушивала! – вмешался Рансмайер. – Это лживая потаскуха! Я вчера дал ей от ворот поворот, и теперь она преследует меня, чтобы в чем-то изобличить. Просто неслыханно!

– Это я вас преследую? – На мгновение дерзость Рансмайера привела Барбару в замешательство, и она позабыла о страхе. – Что вы тут сочиняете? Вы вчера набросились на меня, как племенной бык!

– Ха, это на нее похоже! – заявил Рансмайер бургомистру. – Эта девка врет, как дышит. Быком был ее отец!

– И вовсе не бык мой дедушка! – крикнул Пауль.

До сих пор напуганный мальчик прятался за Барбарой. Теперь он чуть было не бросился на Рансмайера, однако Барбара в последний момент успела схватить его за грязный воротник.

– Вы только взгляните на них, на этот сброд! – усмехнулся Рансмайер. – Как дикие звери. Надо их всех изловить и запереть в…

– Тихо! – Маттеус Бюхнер нетерпеливым жестом оборвал доктора и недоверчиво взглянул на Барбару: – Что ты слышала?

– В общем-то, ничего, – ответила Барбара.