– Эксперимента с полушариями? – Симон растерянно взглянул на маленького монаха. – Боюсь, я не совсем понимаю.

Брат Виргилиус небрежно показал на медный шар со следами копоти, лежащий на обугленном столе.

– Поразительная сила вакуума, – начал он объяснять. – Изобретатель Отто фон Герике, выступая однажды перед Рейхстагом в Регенсбурге, соединил два полушария и выкачал из них воздух, так что образовался вакуум. Шестнадцать лошадей оказались не в состоянии разъединить половины. Это не удалось даже разрушительной силе пороха.

Он вздохнул.

– Quod erat demonstrandum. Мой трусливый подручный сбежал от грохота на чердак… Виталис! Вита-а-л-и-ис!

Маленький монах нетерпеливо постучал тростью по полу, после чего из соседней комнаты показался робкий юноша. На вид ему не исполнилось и восемнадцати, а сложен он был столь изящно, что Симон в первую секунду принял его за девушку.

– Это Виталис, послушник монастыря, – представил его брат Виргилиус немного резко. – Он хоть и не часто подает голос, зато пальцы у него такие ловкие, что он любую самую маленькую шестерню может в механизм вставить. Верно, Виталис?

Послушник опустил глаза и робко поклонился.

– Я стараюсь, – прошептал он. – Есть поручения для меня, наставник?

– Раз уж ты не видел эксперимента, то хоть после него сделай что-нибудь полезное, – проворчал Виргилиус. – Боюсь, нам потребуется новый стол. Сходи к брату Мартину, может, у него в мастерской уже есть готовый.

– Как скажете, наставник.

Виталис поклонился еще раз и направился к выходу, а монах повернулся к Симону.

– А что скажете насчет моей Авроры? – Он показал на автомат. – Разве она не прекрасна?

Симон украдкой взглянул на куклу, которая недвижимо стояла подле него с неизменной улыбкой на губах. Только теперь он заметил, что под платьем вместо ног у нее были маленькие колеса.

– Воистину, это… настоящее чудо техники, – пробормотал он. – Хотя признаюсь честно, живые люди мне как-то больше по душе.

– Ха, что за вздор! Поверьте мне, еще наступит день, когда мы не сможем отличить автомат от настоящего человека.

Брат Виргилиус обошел куклу и принялся крутить какой-то винт в спине Авроры, пока снова не заиграла тихая мелодия. Автомат раскрыл рот и одновременно покатился по комнате, словно движимый незримыми нитями. В полумраке кукла действительно походила на благородную даму с ночного бала в Париже.

– Колокольчики, рот и колеса приводятся в движение пружинами и валиками, – с гордостью пояснил монах. – Сейчас я работаю над тем, чтобы Аврора могла двигать руками и танцевать бурре. Как знать, может, когда-нибудь она сможет писать письма или играть на спинете?

– Как знать, – прошептал Симон.

Ему становилось все более не по себе рядом с автоматом. Молодому человеку казалось, что он смотрит на призрак, который, движимый жаждой мщения, невесомо скользит по комнате.

– А монастырь? – спросил он осторожно. – Как церковь относится к вашим экспериментам?

Брат Йоханнес пожал плечами.

– Настоятель Маурус человек просвещенный, он может отличить науку от религии. Кроме того, монастырь получает немалую пользу от моих способностей.

Он с блаженной улыбкой понаблюдал за куклой, под музыку кружащейся по комнате.

– Но есть, разумеется, и противники.

– Брат Йоханнес, полагаю? – с любопытством спросил Симон.

– Брат Йоханнес? – Маленький монах отвел взгляд от автомата и непонимающе воззрился на лекаря.