Девица Кост уже уходила прочь, пусть немного не в себе, но по крайней мере без скандала. Пора и им уносить ноги. Вдруг любовнице Монтобера взбредет в голову снова заглянуть в паспорт? Лола кивнула Ингрид и Диего и направилась к выходу. Железная рука вцепилась ей в предплечье. Она обернулась и оказалась лицом к лицу с разгневанной Мирей Кост.

– Вы что, издеваетесь надо мной?

Она говорила негромко, но ее ногти впивались все глубже. Сначала никто не обратил внимания на эту стычку. Лола попыталась выкрутить ей запястье, Кост не ослабляла хватки.

– Вы еще не знаете, на что я способна.

– Ты и сама не знаешь, – произнесла Ингрид у нее за спиной.

Кост вздрогнула, и глаза ее забегали.

– Отпусти Лолу, или я всажу тебе дозу. Ты не скоро это забудешь.

Диего уже повел Лолу к выходу. Кост хотела ударить Ингрид своей эксклюзивной сумочкой. Американка вонзила иглу в ее правую ягодицу, впрыснула содержимое и убежала, не выдернув шприц. Кост вырвала шприц и запустила им в Ингрид, грязно выругавшись. Ингрид обернулась. Охранник подхватил Кост. Девушка уронила паспорт, сумочку и отключилась. Если Диего верно рассчитал дозу, Кост ближайшие несколько часов будет наслаждаться безмятежным покоем.

Лола и Диего остановили такси, и все трое сели в него. Едва устроившись, Ингрид уверенно назвала водителю адрес Бенжамена Нобле.

– Почему она вышла из себя? – спросил Диего.

– Паспорт Монтобера, – сдержанно ответила Лола.

– Что в нем такого особенного?

Вместо ответа она вытащила из сумки штемпель с подушкой, попросила Диего протянуть ей ладонь и поставила на нее печать.

– «Недействителен», – прочел Диего.

– Знаю, что это банально, – ответила она. – Но обычно именно так погашают паспорта. И потом, в магазине не нашлось печати hijo de puta.

– Too bad, – сказала Ингрид.

30

– А, это ты! Ты в этом наряде великолепна. Входи, babу, мне тебя так не хватало!

Улыбка Бена Нобле растаяла, как тирамису в микроволновке, когда он обнаружил Лолу Жост и Диего Карли.

– Это что за делегация?

– И это все, что ты можешь сказать! – констатировала Ингрид.

Бен Нобле был в полосатом халате; Лола подумала о сумке Монтобера. Тот, по крайней мере, плавал в бассейне, а Нобле никогда и не пытался пошевелить чем‑нибудь, кроме мозгов. И делал он это слишком быстро, словно разгонял свои нейроны в ядерном ускорителе. Все прошли в квартиру и оказались перед телевизором, по которому шел фильм ужасов. Нобле нажал кнопку на пульте, и лицо актрисы замерло в крике. Троица уселась на диван, но отказалась от пива, которое предложил им хозяин, открыв холодильник.

– У нас развилось стойкое отвращение к холодильникам, – сказала Лола, чтобы завязать разговор.

– Что стряслось, девушки? – Он повернулся к Диего. – А ты как тут оказался, танцор дерьмовый?

– Мы тебя немедленно арестуем, – заявила Лола. – Если кто‑то тут и имеет право раздражаться, то это не ты.

– Эрик Бюффа прокололся, – проговорила Ингрид, сдерживая свой гнев.