— И буду! — громко крикнула Марьяна. — Коли для дела надо, и гранит грызть буду!

Стоило эху разнести ее слова по пещере, как осветилась та огнем, и увидела Марьяна, что стены ее расписаны всякими знаниями. Ходила она от одной стены к другой, читала истины. И пока все до одной не запомнила, гранитный камень и на волосок не сдвинулся.

Вышла Марьяша из замечательной пещеры и поняла, что может говорить на языках заморских, владеет арабской алгеброй и ведает римское право. Осмотрелась ученая дева и удивилась. Входила и выходила она через один и тот же проход, а оказалась по другую сторону гор.

Перед ней раскинулся великий Царь-град. Блестел он под солнцем куполами золочеными, красовался теремами высокими. На сторожевых башнях бились на ветру знамена трехцветные. По количеству голов на гербе, значит.

Чем ближе Марьяна подъезжала к городской стене, тем неуютнее себя чувствовала. Столица не Лес родной! Даже лица у стражников на главных вратах ей показались суровыми, а у горожан, снующих на улицах, неприветливыми.

— Что случилось, добрый человек? Отчего так пристально мои бумаги рассматриваете? — обратилась Марьяна к стражнику, что документы ее через лупу изучал.

— Не ходила бы ты, красавица, в город, — не поднимая головы, тихо произнес служивый человек. — Всех девиц, кто молод и собою хорош, Василиса Прекрасная изводит.

— И почему же она их изводит?

— Не хочет, видать, чтобы в Царь-граде девы красивее ее были.

— А кто такая эта Василиса? — Марьяна сунула стражнику в ладонь золотую монету. Тот ее на зуб попробовал.

— Жена Змеевича.

— Как жена? Когда успел?

Увидев, что Марьяна в лице изменилась, стражник решил пояснить:

— Да годов пять прошло, как свадьбу справили.

— Пять лет? — ужаснулась Марьяна. — Не может быть! Змеевич не более месяца назад в Лесу отдыхал, в речке купался. Холостым он тогда был!

— Что ты, милая! Не мог Змеевич месяц назад в Лесу отдыхать, он с тех пор, как женился на Василисе, носа из терема не кажет. А вот пяток лет назад точно, к Горюн-камню ездил.

Марьяна так и села. Это же что получается, она в пещере пять лет гранит грызла? А ее любимый тем временем женился? Закрыла Марьяна лицо ладонями и горько заплакала.

— Бабушка, почему ты любимого Марьяны только по отчеству кличешь? Ведь было у него имя? — внучка заглянула в хитрые глаза рассказчицы. — Было?

— Было, родная. Гад он.

— Гад, потому что слову своему изменил, Марьяшу предал? — допытывалась внучка.

— Имя у него такое от рождения — Гад, — сердито сказала бабушка и поджала губы.

— Ох, не нравится он тебе, — догадалась Анютка. — Давай не по имени. Называй его по отчеству. Пусть Змеевичем останется. Ладно?

— Ладно, — согласилась бабушка. — Слушай, стрекоза, сказку дальше.

Поплакала Марьяна, растрогала слезами стражника, и решил он ей помочь в город пробраться, чтобы ее Василиса Прекрасная не извела. Правда, не забыл еще один золотой в карман положить.

Если бы кто посторонний на будку сторожевую глядел, то заметил бы, что вошла туда девица, а вышел молодец. Как есть молодец! Штаны на ратный манер кожей подбитые, кафтан широкий, а на голове шапка, из-под которой волос соломенный, коротко стриженный во все стороны торчит.