– Видел эти камни?

– Видел, – отвечает Билли. – Ну и что?

Она бросает на него быстрый взгляд.

– Я их туда не приносила.

– Ну хорошо. Не ты, так кто-нибудь другой принес.

Начинается дождь. Сначала – несколько тяжелых редких капель, потом их становится все больше и больше. Дождь усиливается. Билли пожимает плечами.

– Ладно. Может, и правда пора…

Они натягивают капюшоны и отправляются обратно к дому Билли, а Джеймсон, весь в грязи, плетется следом.

– Может, раздобыть брезент для крыши? Сейчас там внутри все опять промокнет, – говорит Билли.

Лорен молчит, с тревогой озираясь вокруг. Для полудня слишком темно. Дождь опускается на землю плотной стеной, все шумит, и даже Билли перестает разговаривать. Далеко, за полями, раздаются слабые раскаты грома.

Когда они добираются до дома Билли, их джинсы уже мокрые по колено. Мэттисоны живут в старом доме с шиферной крышей. Рядом растет несколько неухоженных кустов ежевики. В саду, окаймленном сухой каменной кладкой, натянута футбольная сетка. На дальнем конце соседнего поля мать Билли, Кирсти, ведет коня Пеппера в конюшню…

Дети входят в дом через черный ход и начинают истерично визжать, когда Джеймсон энергично отряхивается в коридоре. На кухне пахнет свежей выпечкой. Они снимают обувь, помогая себе то одной, то другой ногой, и прислоняются к радиатору. От Джеймсона пахнет псиной. Лорен пытается встряхнуть волосы, но те липнут к голове. Ей давно кажется, что дом, в котором живет Билли, во многих мелочах ярче, светлее, чем ее собственный. Они греются, глядя на тарелку с яблочными сконами, стоящую на столе. В центре для украшения положены несколько бребурнов.

– Можно мне одно? – спрашивает Лорен, забирая себе яблоко.

Билли делает паузу.

– Надо только сказать маме.

Мальчик наливает в стаканы апельсиновый напиток, Лорен тем временем кладет яблоко в карман и говорит:

– Мне кажется, у тебя голубая аура.

– У меня – что?

– Аура.

– Надо же… А это еще что такое?

– Ну, такой цвет, который исходит от тебя.

– Типа… как кровь?

– Не будь идиотом. Аура.

Через черный ход к ним заходит мать Билли. Сняв свою полосатую куртку, она садится за стол и потирает руки.

– Ну и как продвигается ваша хижина?

– Прекрасно. Лорен говорит, что видит мою ауру и она у меня голубая.

– Это правда? – смеется мама Билли.

Лорен отворачивается.

– Билли, – говорит Кирсти, – ты уже собрал вещи?

– Скоро соберу.

– Тебе лучше поторопиться – завтра у тебя занятия, а потом мы уезжаем.

– А еще Лорен видела на дороге чью-то женушку.

– Никакая это не женушка, – перебивает его Лорен.

Лорен не знает, сколько времени просидела перед телевизором; обернувшись, она замечает Кирсти. Та устроилась с Льюисом на коленях и смеется.

– Гляди-ка, та девушка из телевизора вовсе не светится от счастья, правда ведь?

– Она узнала, что ее сестра потеряла память, когда они катались на лыжах, и держала это в тайне.

– Ну да, именно так она и говорит.

– Думаю, так и было на самом деле. Ой-ой! Мамочка, оказывается, не слишком обрадовалась… – Они вместе смеются, и малыш Льюис тоже пытается смеяться, хотя ничего не понимает.

– Лорен, – говорит Кирсти, – ты ведь позаботишься о себе, пока нас не будет?

– Ну конечно, со мной все будет в порядке.