— Сначала сделаю жгут, чтобы остановить кровь. — Она достала платок. — Потом разведу огонь, мы промоем рану и посмотрим, что к чему.

— Проверь окна. — Он коснулся рукой ее руки. — И перезаряди ружье.

— Не беспокойся. — Уилла соорудила тугой жгут. — Давай-ка ложись, а то потеряешь сознание. Ты становишься похож на бледнолицего. Она накинула на Адама одеяло и бросилась к ящику с дровами. Почти пустой, отметила она, и сердце забилось сильнее. Силясь унять дрожь в руках, Уилла развела огонь.

Аптечка лежала в шкафчике над раковиной. Поставив аптечку на стол, Уилла подняла крышку проверить, есть ли там все необходимое. Облегченно вздохнув, она склонилась к ящику под раковиной, чтобы взять чистые тряпки для бинтов.

И тут внутри у нее все похолодело.

Ведро под раковиной стояло на положенном месте. Но в нем валялась груда тряпья и заскорузлых полотенец. И все это было в ржавых кровавых пятнах. Приглядевшись, Уилла поняла, что кровь старая. Но крови много, слишком много, чтобы ее можно было объяснить обычным порезом кухонным ножом.

Такое количество крови могло означать одно — смерть.

— Уилл? — позвал Адам. — Что там?

— Ничего. — Она закрыла дверцу ящика. — Мышь. Напугала меня. Не могу найти бинты. — Прежде чем обернуться к нему, она прогнала с лица выражение гадливости. — Мы разорвем на бинты твою рубашку.

Уилла поставила тазик в раковину и наполнила его теплой водой.

— Я бы могла сказать, что мне будет больнее, чем тебе, но это не так.

Она поставила тазик и аптечку около койки и пошла в ванную за чистыми полотенцами. Уилла нашла одно, только одно, но единственное, что она себе позволила, — это на секунду прижать к стене липкий от холодного пота лоб.

Когда она вернулась, Адам, покачиваясь, стоял у окна.

— Ты что, совсем обалдел! — рявкнула она и толкнула брата обратно к койке.

— Нам пока нельзя расслабляться. Уилл, надо связаться с ранчо. — Он потряс головой, чтобы отогнать назойливый гул в ушах, похожий на жужжание пчел. — Надо дать им знать. Он мог направиться туда.

— На ранчо все нормально. — Уилла сдвинула повязку и начала промывать рану. — Я туда позвоню, как только разберусь с тобой. И не спорь со мной. — Голос ее задрожал. — Знаешь, я не очень-то опытный врач, а это вообще мое первое огнестрельное ранение. Ты уж потерпи и не торопи меня.

— Ты все делаешь правильно. Черт! — выругался Адам сквозь зубы. — Больно.

— Может, это и хорошо? Похоже, пуля вошла вот здесь, под плечом. — К горлу подступила тошнота, но Уилла приказала себе не обращать на нее внимание. — А вышла через спину. — Обнаженная рваная рана все еще сочилась кровью. — Ты, должно быть, потерял не меньше пинты, но сейчас кровотечение стало меньше. И кость, по-моему, не задета. — Она закусила губу и открыла бутылку со спиртом. — Сейчас будет жечь, как в аду.

— Индейцы стойко переносят боль, запомни. Чертова задница! — заорал он, дернулся, и глаза его наполнились слезами, как только антисептик обжег рану.

— Хорошо, я запомню. — Она хотела хихикнуть, но из горла вырвался какой-то всхлип. — Давай-давай, ори сколько хочешь.

— Уже ничего. — У Адама кружилась голова, желудок горел огнем. Он чувствовал, что весь покрылся капельками липкого пота. — Я потерплю. Давай, продолжай.

— Надо было сначала дать тебе обезболивающие таблетки. — Сейчас ее лицо было таким же бледным, как у него.