Елена Звездная. Дочь воина, или Кадеты не сдаютсяКосмос, юмор и немного любви – 8Право сильнейшего – 1
История первая, похмельная
Этот день с самого утра как-то не задался. Для начала мы с подругой Микой благополучно не сдали зачет, а после с горя напились в зюзю. Причем это была нехорошая зюзя, та самая зюзя, про которую на второй день вспоминать очень и очень стыдно. И вот мы, две абсолютно пьяные и хихикающие первокурсницы, ввалились в квартиру старшего брата Микаэллы, потому как в общагу в таком состоянии глупо было бы вваливаться. К тому же Мика клятвенно заверила: «Эда нет в городе, они на полевой практике, вернутся в конце недели». И я поверила! А потому мы, хихикая, начали раздеваться еще в прихожей, после чего я, пошатываясь, пошла в ванную, а Мика вроде как отправилась искать для меня полотенце в резиденции своего старшенького. И все бы ничего, и я даже сумела включить душ раза с пятого, и даже начала мыться, как вдруг где-то совсем рядом прозвучало: – Бракованный навигатор, последний раз, когда я видел эту грудь, она была значительно меньше. Медленно сползая вниз по стеклянной стеночке, я попыталась сфокусировать взгляд на родном и единственном брате Микаэллы. Взгляд фокусировался с трудом, и причина оказалась не столько в зюзе, сколько в том, что Эдвард Дрейг был великолепен. Он вообще во всем был великолепен, но в одних спортивных брюках и с голым торсом представлял собой совсем уж потрясающую картину. Высокий, широкоплечий, с узкой талией и пусть не внушительной, но весьма выразительной мускулатурой. А еще у Эда загорелая, почти бронзовая кожа, белоснежная улыбка, выгоревшие и от того светлые волосы и невероятные голубые глаза… Стоит ли говорить – я с одиннадцати лет в него почти влюблена. С тех самых пор, как впервые увидела на дне рождения Мики. А в двенадцать, краснеющая, смущенная и дрожащая от осознания своей смелости, я призналась ему в любви… ввалившись ночью в его спальню. К слову, он был там не один. Но вывел меня в коридор, присел на корточки, очень внимательно выслушал и заверил: «Малыш, давай сделаем так – я все слышал и все понял, и мы обязательно вернемся к этому разговору, но лет так через… шесть. Идет?» Кстати – мне только на прошлой неделе восемнадцать исполнилось. В двери постучали. Эд, не отрывая взгляда от меня, протянул руку и придержал дверь, не позволяя посетителю войти. – Сюда нельзя, – чуть повысив голос, произнес он. Потом бесстыже усмехнулся и пояснил: – Тут моя девочка душ принимает. За дверью послышалось недовольное: – Кто?! Мика что, не одна сюда пьяная ввалилась? – Неа, – Эдвард все так же продолжал меня разглядывать, – с подругой. – Да? – мужской голос за дверью приобрел нотки заинтересованности. – И что, вторая тоже совершенно пьяная? – Ага. – Улыбка Микиного брата стала откровенно фривольной. – Судя по многословности твоих ответов, она еще и совершенно голая. На это Эд не ответил, но, многозначительно хмыкнув, запер дверь в ванную. Стремительно трезвеющая, я в ужасе смотрела на героя своих детских фантазий, который, судя по потемневшему взгляду, собирался реализовывать уже весьма взрослые фантазии. Медленно, неторопливо как-то, Эдвард подошел ко мне и… протянул руку. – Сама встать сможешь? – сдерживая улыбку, спросил он. Как завороженная, продолжаю испуганно смотреть на Эда, пытаясь прикрыться руками. – Кир, – он широко улыбнулся, – Киран, все, что я хотел, я уже увидел, серьезно. Я же тут минут десять стоял, прежде чем смог хоть слово вымолвить. Несмотря на пары алкоголя, начинаю стремительно краснеть. – Малыш, – он осторожно взял меня за руку, потянул вверх, заставляя встать. |
