— Туллия, я не…

Увы, она не договорила. Унизанная кольцами рука золовки больно ударила ее сначала по одной щеке, а затем по другой. От боли и неожиданности на глаза Корнелии навернулись слезы.

— По крайней мере теперь ты не такая бледная, — презрительно произнесла Туллия и грубо вытолкнула ее в сад. — А теперь улыбайся!

На звук ее шагов обернулись два офицера в латах и наколенниках.

— Достопочтенная Корнелия! — Фабий Валент улыбнулся ей, и оба мужчины поклонились. Из-за слез лица второго она почти не разглядела. Услышав у себя за спиной стук сандалий Туллии по мраморному полу, Корнелия усилием воли заставила себя улыбнуться. Перед ней, за спиной ее потенциального жениха, переливаясь в лучах солнца, весело взлетали к небу журчащие струи фонтана, и казалось, будто от воина исходит сияние, а вокруг его головы светится нимб. Мох под ногами был зеленым и мягким, каждый кустик торопился одеться цветами, в воздухе висел густой запах жасмина.

Полный цветов сад. Чудный летний день. У фонтана ждет жених, отрешенно подумала Корнелия. Сколько стихов начинались описанием этой сцены.

Не чувствуя ног, она сделала еще пару шагов в сад.

Фабий поспешил взять ее под локоть. От его прикосновения у нее тотчас по коже проползли мурашки. Однако сегодня он источал улыбки, и ей ничего не оставалось, как терпеть.

— Надеюсь, ты знаешь Цецину Алиена?

Второй мужчина — ее будущий муж — отвесил поклон, и Корнелия сквозь завесу слез рассмотрела худощавое, но в целом красивое лицо. Алиен, второй из доверенных лиц Вителлия. Римлянин по рождению, он так долго прожил в Германии, что теперь, как какой-нибудь германец-дикарь, носил длинные волосы и штаны, а на пирах пил германский мед, причем обычно напивался до потери сознания. Буквально поедая ее глазами, Алиен расплылся в улыбке. Что до самой Корнелии, то в ней презрение боролось с тошнотой.

— Разумеется, император устроит в честь твоей помолвки пир во дворце, Алиен. Ты же знаешь, как высоко он ценит тебя.

Алиен слегка отклонил голову назад и, развернув Корнелию в полоборота, придирчиво посмотрел на нее сзади. От такого унижения в ней тотчас вскипел гнев — и на брата, и на его жену.

Я была женой Кальпурния Пизона Лициниана, наследника императорского трона, потомка Красса и Помпея Великого. И вот теперь меня продают этому ничтожному человеку.

— Алиен, я не стану возражать, если сразу после бракосочетания ты увезешь ее в Байи. Но если тебе захочется испробовать ее в постели здесь, в Риме, что ж, я готов для тебя это устроить.

Пизон пришел просить ее руки зимой. Сначала он, как и полагалось, обратился к ее отцу, после чего им было позволено вдвоем прогуляться по замерзшему саду. Они беседовали, и в морозном воздухе дыхание обоих повисало белым облачком. Впрочем, тогда она была так взволнована, что даже не замечала холода.

— …и еще ты получишь в подарок дом на Авентинс, тот, что с синими мраморными колоннами. Оттуда открывается прекрасный вид на Тибр.

— Я знаю этот дом, — выдавила Корнелия. — Мне казалось, он принадлежит сенатору Пету.

Фабий осклабился.

— Теперь он принадлежит твоему новому мужу.

Корнелия же если и хотела что-то получить назад, так это свой собственный дом, где пришли счастливые восемь лет ее первого брака. Она с грустью вспомнила мозаики с изображением бутонов и переплетающихся ветвей, фрески, листья аканта и виноградные гроздья, статуи, которые она лично выбрала для каждой ниши. Дом этот давно был конфискован и, по всей видимости, теперь принадлежал очередному придворному проходимцу.

— …разумеется, придется постоянно принимать гостей.