Ох, и почему я не согласилась на роль прислуги, которую так настойчиво предлагала Линка? Сейчас бы смахивала с картины пыль пушистой щеточкой, а не носилась сломя голову по замку, решая вопросы подготовки к мероприятию. И уж точно бы не полезла на стремянку, чтобы поправить эту чертову крышу!

— Я подстрахую! — попытался обнадежить немолодой мужчина, которого я с превеликим трудом выклянчила у Быка себе в помощь, но я не обнадежилась.

Более того, я приуныла, так как, взобравшись на самый верх этой опасно раскачивающейся верхотуры, внезапно поняла, что ничего из моей затеи не выйдет. Ткань оказалась слишком тяжелой, натянутая бечевка провисала, грозя вот-вот лопнуть.

— Гребаный Скол!

Права была Линка, ох и права! Но нет, мне захотелось поиграть в свахи, а когда мне приспичит — то все! В смысле, разбегайтесь. Кто не спрятался — я не виновата.

— А может, ну его? — предложил снизу помощник. — Постелем зеленую дорожку, разожжем свечи, выставим почетный караул с мечами наголо. Глядишь, для первой встречи аристократок и короля сойдет.

— Нет, — упорствовала я, — беседка нужна!

Ну не объяснять же немолодому мужчине, что свои гениальные идеи я почерпнула из шоу «Холостяк», а там в каждом, я подчеркиваю, в каждом сезоне была эта гребаная беседка!

С нескрываемой скорбью и отчаянием я еще разок оглядела беседку с высоты. Сей ценный в хозяйстве предмет был выклянчен у королевского садовника. Это был металлический каркас теплицы, давно забытый и всеми покинутый. Низ врос в землю, а боковины густо обвил голубоватый плющ с приятно пахнущими нежно-белыми бутонами цветков.

— Идеально! — заявила я, впервые увидав будущую беседку, попросила горничных принести полоски ткани для оформления боковин, а сама взялась за крышу.

С помощью помощника, стремянки, бечевки и могучего русского языка, сопровождающего любой трудоемкий процесс, я натянула бечевку, к которой начала крепить куски зеленой ткани. Воздушные полосы то улетали, то мялись, то выскальзывали из рук. Я бесилась, проклинала тот славный момент, когда взялась за облагораживание этой конструкции, и прикидывала, на кого бы скинуть это неблагородное дело.

В итоге получились злая и вспотевшая я и беседка с поехавшей крышей. Мозг слегка запаздывал с решением извечного «что делать и как быть», поэтому гневному воплю: «Сваха!» я в первую секунду даже обрадовалась. Бросив отвязанную ранее ткань на землю, оглянулась и, к своей неописуемой «радости», заметила приближающуюся королеву.

Адерли в идеальном платье цвета горного изумруда решительным шагом двигалась к нам. Щеки женщины слегка покраснели от захлестнувшей ярости, глаза метали молнии, кулаки крепко сжаты. Весь вид вдовствующей королевы сигнализировал — сваху, меня то есть, идут убивать. Я повторения процесса не желала. Знаете ли, и первого раза за глаза и за уши хватило. Рассудив, что королева не такая смелая и не настолько злая, чтобы лезть за мной наверх, перекинула ногу, благо что под излюбленным мной платьем-рубашкой были надеты плотные штаны, и оседлала верхнюю ступень стремянки.

— Вы… — королева слегка запыхалась от быстрой ходьбы. — Немедленно отвечайте, кто вы?

— Сваха, — мило улыбнулась я и изобразила шуточный реверанс, хотя на шатающейся стремянке это оказалось не так-то просто.

— Это я уже слышала за сегодня, и не раз! — крикнула Адерли, ставя кулаки на пояс. — Кто дал вам право распоряжаться в моем замке?!

— Никто, — пожала плечами. — Я сама взяла. Знаете ли, не люблю, когда что-то валяется.

Королева аж задохнулась от возмущения:

— Послушайте, вы…

— Сваха, — подсказал мой верный помощник, подпирающий стремянку.