|
А потом – от его холодных рук и жаркого дыхания. Он вновь был необычайно ласковым и еще более дерзким. Он медленно стягивал с меня сорочку, пока та не соскользнула к ногам, а сам в это время, прильнув губами к моему телу, опускался вслед за падающей тканью: от ложбинки между ключицами к грудям, которые он нежно раздвинул языком Мне стыдно описывать все это, но его губы продолжали скользить все ниже и ниже и целовать меня, повторяя легкий изгиб моего живота и дальше... Я ощутила волну тепла и легкое покалывание, которое началось в области копчика и распространилось вверх, к голове, и далее – за пределы тела. Мне казалось, будто все эти годы я была мертва, а его поцелуй только сейчас пробудил меня к жизни. Я глянула на своего коленопреклоненного спасителя и зарылась пальцами в густую гриву его серебристо-седых волос. Затем его губы переместились на бедро моей увечной, хромой ноги. Поначалу я даже вспыхнула от неожиданности. Став взрослой, я никому не позволяла не то что дотрагиваться, но даже смотреть на свою уродливую конечность. Я попыталась отстраниться, но он притянул меня назад. Он нежно гладил мою ногу, осыпая ее поцелуями. Скажу больше: он целовал ее с неподдельным восторгом, и в то мгновение я почувствовала, что люблю его, как бога... Он дошел до самой ступни моей вывороченной, иссохшей ноги, потом поднялся, обнял меня и сказал: – Жужанна, я связан договором. Я обещал твоему отцу заботиться о тебе всю жизнь. И я нарушаю этот договор, приходя к тебе как возлюбленный. Но я намерен отправиться в Англию, а ты слишком больна для подобного путешествия. То, что я делаю, – единственный способ тебе помочь. Понимаешь? – Да, – прошептала я, хотя на самом деле ничего не понимала, кроме желания навсегда оставаться в его объятиях. Он чуть заметно улыбнулся. – За долгие годы моей жизни ты – первая и единственная в нашей семье, кто любит меня без оглядки. – Нет, дядя, – прошептала я. – Я не просто люблю вас. Я преклоняюсь перед вами. Когда я опасно болела, ваша забота спасла мне жизнь. Никто не был так добр ко мне, никто не дарил мне столько тепла и участия, как вы. Другие мужчины меня не замечают. Вы один обратили на меня внимание. Я прочла на его лице искреннее удовольствие и почувствовала, что ему необычайно приятно слышать такие слова. – Твоя преданность, – продолжал дядя, – заставила меня нарушить договор с семьей. Это требует платы, и ею станет новый договор, который я заключу вместо прежнего. Я никогда не покину тебя и сделаю тебя своей, связав наши жизни навсегда. Я стала просить его сделать это немедленно, однако дядя покачал головой. – Я рассчитывал на сегодняшний вечер, но возникло серьезное препятствие. Я по-прежнему очень голоден. Вскоре я совершу обещанное... Очень скоро. Затем с быстротой змеи он прильнул губами к моей шее. Стремительность этого движения словно вывела меня из забытья. Я ощутила, как его острые зубы прокусывают мою кожу, и вскрикнула. Непонятный и необъяснимый страх заставил меня высвободиться из его стальных объятий. Я извивалась и колотила кулаками по широкой и крепкой дядиной груди, пытаясь его оттолкнуть, но он обвил меня рукой и притянул к себе. Рука его так сдавила меня, что я начала задыхаться. Я ощущала, как его губы вновь приникли к моей шее и вместе с языком начали быстро двигаться, и при этом дядя негромко причмокивал, словно младенец, сосущий материнскую грудь. Я прекратила сопротивление, ощущая, что вот-вот лишусь чувств. Но в это мгновение я вновь испытала удивительное наслаждение, знакомое по вчерашней ночи. Чем меньше я сопротивлялась, тем сильнее оно становилось. Наконец я уже не смогла сдерживаться и застонала. |
