Из за мыса появилась небольшая джонка. Какая то корявая, слепленная из чего под руку попало, она слабо смахивала на пиратскую посудину, но взяла курс нам наперерез.

– Пираты, мать вашу… – вслух подумал я и принялся раздавать команды. – Жонг, полный ход, иди тем же курсом, Мари, не высовывайся…

А сам спрятался под кормой.

Посудина Сунь Хуя все никак не могла набрать ход, и пиратское корыто приближалось с каждой секундой. Пиратов на палубе видно не было, а еще на джонке надрывался патефон или радиоприемник. И что самое странное…

Валенки да валенки,

Ой, да не подшиты стареньки.

Нельзя валенки носить,

Не в чем к миленькой сходить…

Над Южно Китайским морем разливался могучий голос Лидии Руслановой. Звучал он совершенно сюрреалистически и вызвал у меня праведный гнев.

– Хуяленки! Не дам косорылым родную песню поганить… – я лязгнул затвором и вскинул автомат к плечу.

Дробно загрохотали очереди, над водой протянулись огненные росчерки. От надстройки пиратской джонки полетели куски мусора и пыль. Патефон взвизгнул и заткнулся, посудина резко сбавила ход, движок закашлял, из под палубы потянулся дымок.

– Это вам не это… – я выщелкнул пустой магазин, вставил новый, снова вскинул автомат, но не выстрелил, потому что на палубе пиратов появился растерянно мотавший башкой какой то оборванный и патлатый азиат. На его охреневшей морде читалось всего одна фраза:

– Какого хуя?

– Упс… – позади раздался ироничный смешок Мари. – Простите, мистер Вайт, но как мне кажется, это вовсе не пираты.

– Кого убивать, господин Ва ит? Пирата? – из рубки высунулся Жонг.

– Сам знаю… – пристыженно буркнул, опустил американскую «масленку», жестом отослал китайчонка обратно и извиняющеся заорал мужику: – Ты это… если что, извини…

Тот оглянулся на изуродованную настройку, покосился на автомат в моих руках и подчеркнуто радостно ответил:

– Да ничего, ничего, все нормально…

Наша джонка наконец набрала ход и дымящееся корыто с охреневшим его владельцем осталось позади.

– Ну а что… – я пожал плечами. – А мог бы и полосонуть…

– Что значит, полосонуть? Чем полосонуть? – заинтересовалась Мари. – Вы хотели его зарезать?

– Нет… – нехотя ответил я. – Анекдот есть такой, русский. Сидит как то Владимир Ильич на лавочке, точит бритвочку. А рядом на лавочке сидит маленькая девочка. Владимир Ильич посмотрит на нее так ласково, и снова точит, посмотрит, и снова точит… а мог бы и по горлышку полоснуть!..

Мари недоуменно уставилась на меня, а потом так заржала, что из рубки снова выскочил Жонг.

Пришлось опять задействовать командирский голос.

История с зазевавшимся китайцем несколько повеселила, но спокойней мне не стало. На воде, воевать с моей «трещоткой» против пиратского быстроходного катера – лучше самому сразу утопиться.

Жонг вел нашу джонку под берегом, очень умело ныряя в бухты, но я все равно ждал с минуты на минуту гостей.

Чтобы угомонить нервы, пришлось допить бутылку местной дряни. Ну не морской я человек ни разу, поплескаться на курорте – это я могу, а вот шастать на ветхой калоше под прицелом пулеметов – извините.

Правда, пираты все никак не хотели появляться. А когда Жонг вырулил в пролив между островами, я облегченно вздохнул, поняв, что на этот раз старуха с косой проковыляла мимо.

Потому что по этому проливу сновали десятки, если не сотни точно таких же суденышек как наше.