В которой, мать ее, лежал искусственный член из пожелтевшей от старости или от употребления слоновой кости. Здоровенная такая елда, вдобавок покрытая замысловатой резьбой.
– Тьфу, блядь… – елда полетела в угол.
Следующие находки, толстая пачка порнографических журналов, в основном зоофильской тематики и мешок с какими то травками, наверное, азиатскими афродизиаками, отправились туда же.
Богатая, расшитая золотыми драконами атласная пижама тоже полетела в сторону.
Очень скоро в углу образовалась целая куча хлама и только после этого находки начали представлять для меня хоть какую то ценность.
Бутылка родного вискаря, производства моей же винокурни, на момент повествования уже сорокалетней выдержки, откровенно порадовала, а коробка манильских сигар черуто «Сан Изабель» привела меня в отличное расположение духа.
С наслаждением раскурив одну из них, я вытащил следующий сверток и откровенно озадачился его содержимым.
В свертке лежал кинжал, покрытый патиной бронзовый кинжал, судя по всему, очень и очень древний. Очень искусно сделанный, прекрасной сохранности, с изогнутым лезвием, гардой в виде лап дракона и рукояткой с навершием в виде склоненной башки того же дракона.
По клинку шла замысловатая вязь из иероглифов.
В голове сразу мелькнула мысль о каком то жутком древнем проклятье, связанном с кинжалом, и я сразу же завернул обратно клинок. Решив при случае продать его от греха подальше.
Следующая находка тоже представляла собой артефакты древности: десяток старинных монет в кожаном мешочке. Круглых, с квадратной дыркой посередине. Тоже очень древних и великолепной сохранности, правда не золотых, а бронзовых и чугунных.
Ну а завершили находки в каюте Сунь Хуя, расшитые бисером домашние тапочки, в одном из которых лежало триста британских фунтов стерлингов мелкими купюрами, свернутые в трубочку.
Обыском я остался доволен и даже простил торговцу костяную елду.
Вышел на палубу подышать воздухом и обнаружил личный состав в полном безделье. Мари загорала, Жонг на носу мирно раскуривала косяк, Мусичка дремал, а джонка телепала сама по себе.
– Я подпер руль лопатой! – поспешно начал оправдываться китайчонок.
Я плюнул, дал ему подзатыльник и спустился обыскивать трюм.
В машинном отделении было нечего смотреть, а вот плотно задрапированный брезентом штабель в корме меня сильно заинтересовал.
Скинул брезент, распорол джутовый мешок и вытащил из него плотный квадратный сверток из пальмового листа, уже примерно понимая, что в нем.
Я никогда не видел опиум сырец, но бурая спрессованная масса почти без запаха могла быть только опиумом сырцом.
И по самым быстрым прикидкам, этой самой хрени на джонке было не меньше трех центнеров. Теперь я понял, что Сунь Хуй убивался не по костяному члену, а по наркоте.
– Твою мать… – до меня только сейчас дошло во что я вляпался.
Первый полицейский катер и пошел Док Вайт по этапу. Да что там полиция, при входе в порт досмотрят и все, небо в клеточку, друзья в полосочку. А азиатские тюрьмы – это даже не полная жопа – это сплошной ад. Если не шлепнул на контрабанду наркоты.
Сразу очень захотелось домой в Монтану.
– Выбросить за борт? – вслух озадачился я. – Да, это большие деньги, но толкнуть партию опия в незнакомом городе я не смогу, сразу спалюсь либо полиции, либо триадам. Ну и что сделать? Да ну ее нахрен, не хватало еще наркотой барыжить…
По результатам раздумья было принято решение выкинуть опий за борт.
Но когда я вытащил первый мешок на палубу, стало ясно, что с утилизацией появились проблемы – по бокам, сзади и спереди, в непосредственной близости шли другие посудины, так что выбросить незаметно опий не получилось бы.
– Твою же мать… – вырвалось у меня. |