Крейн снова достал свой мобильник и небрежно бросил его незнакомцу.

– Похоже, у него вдруг аккумулятор сел, Люций. И лифт испортился.

Коротышка поймал телефон и хмуро, неодобрительно посмотрел сначала на него, потом на Мёрфи.

– Ясно.

– Лейтенант Мёрфи, позвольте представить вам Люция Глау, моего личного советника и юриста.

Мыш напрягся, когда Глау повернулся к Мёрфи и уже внимательно посмотрел на нее своими лягушачьими глазами. Что‑то его заметно насторожило, потому что коротышка‑юрист издал неопределенный звук.

– Мой клиент арестован? – спросил он.

– Нет, – ответила Мёрфи. – Разумеется, но…

– Тогда я вынужден настаивать на том, чтобы этот разговор был прекращен, и немедленно, – заявил ей Глау.

Для своего роста держался он чертовски уверенно. Он встал рядом с Крейном, как бы заслоняя его от Мёрфи. Она опустила руки, чуть разведя их в стороны, и я увидел, как скользнул ее взгляд вниз, на пол, и обратно, оценивая дистанцию. Напряжение возросло еще на пару градусов.

– Мы просто говорили, – заверила Мёрфи Глау. Я видел уже такое выражение ее лица, и не раз – как правило, после этого она выхватывала пистолет. – Самым милым и дружелюбным образом.

– Как я уже сообщил и ФБР, и ведущему это дело полицейскому детективу, мой клиент находился в своем номере всю ночь, так что не является свидетелем того, что произошло. Более того, он узнал об этом, только спустившись утром к завтраку. – Голос Глау звучал профессионально ровно; взгляд выпученных лягушачьих глаз оставался совершенно непроницаемым. У меня возникло впечатление, что с этим выражением лица он делает абсолютно все – и ест мороженое, и топит щенков. – Дальнейшие контакты могут быть расценены как покушение на права личности.

– Люций, Люций, – вмешался Крейн, выставив руку между ними. – Право же, вы слишком резко реагируете на самую что ни на есть ерунду. – Он ослепительно улыбнулся Мёрфи, и голос его сделался еще бархатнее. – Прошу нас извинить. Люций работает на меня довольно давно, и ему приходилось иметь дело с нежелательными людьми, пытавшимися занимать мое время. Уверяю вас, я ни в коем случае не расцениваю внимание такой потрясающей женщины как покушение на мои права.

На мгновение взгляд Мёрфи оторвался от Глау, и она изогнула свою золотую бровь.

– Правда?

– Честно, – ответил Крейн: прямо‑таки образчик современной галантности. – Люций, несомненно, переживает за мой напряженный график на сегодня, да и мне не хотелось бы разочаровывать поклонников, пришедших на встречу со мной, опоздав к началу выступления. – Говоря, он покосился на Жабеныша. Жабеныш чуть отступил от Мёрфи. Крейн кивнул ему и снова повернулся к ней. – Но, может, вы не будете против, если я угощу вас позже… сегодня вечером, например? В знак извинения?

Мёрфи колебалась, что ей обычно не свойственно.

– Ну… не знаю… – пробормотала она.

Продолжая улыбаться, он протянул ей руку.

– Если у вас еще будут ко мне вопросы, я с удовольствием отвечу на них тогда. Прошу вас, нет, я просто настаиваю – в подтверждение моей искренности. Мне бы ужасно не хотелось, чтобы у вас сложилось обо мне превратное мнение.

Мёрфи чуть настороженно посмотрела на него и подняла руку.

Не знаю, как мне удалось одолеть разделяющее нас расстояние с такой скоростью, но я положил руку ей на плечо и слегка сжал его прежде, чем она успела его коснуться. Она застыла и опустила руку.

Крейн сощурился, глядя на меня; рука его так и оставалась протянутой к Мёрфи.

– А это кто?

– Гарри Дрезден, – представился я.