Оперуполномоченный Управления собственной безопасности ГУВД Екатеринбурга Антон Копаев. Это сочетание должности и имени знал только один человек в ГУВД — начальник Антона полковник Быков.

С Пермяковым и Пащенко Копаев встречался по-прежнему, в основном на стадионе, но теперь уже не дважды в неделю, а раз в месяц. Лгать было тяжело. Друзей всегда трудно обманывать. Но этого требовал его новый статус, положение человека, помогающего разоблачать продажных полицейских внутри системы.

«Да и ложь ли это? — думал Антон всякий раз, когда отвечал на вопросы Сашки или Пащенко о работе. — Я должен говорить неправду, это моя жизнь. Но я не предаю друзей, и моя ложь не предусматривает выгоды».

Для них он был менеджером строительной компании, существовавшей только на бумаге. Она якобы имела директора, главного бухгалтера и около тридцати штатных сотрудников. Это позволяло Антону жаловаться на пресс начальства и в случае необходимости ссылаться на срочный вызов в офис, который всегда был на замке.

И вот Сашка арестован.

Прокурор Пащенко позвонил уже через два часа после задержания Пермякова и сказал:

— Начнем с того, что, как говаривал Горький, этого не может быть, потому что не может быть никогда. Хотя, черт возьми, случилось.

До утра было решено не дергаться. Причин тому было много. Сашка арестован по подозрению во взятке, и ночное появление в тюрьме прокурора мгновенно заставит определенные умы сосредоточенно работать. Это, пожалуй, первое и самое главное. Тут же была обнаружена вторая по значимости причина, потом третья…

У Антона сегодня был выходной, и он намеревался потратить его на выяснение всех обстоятельств задержания друга. Быков мог прояснить ситуацию. Антон собирался утром направиться к нему, но получилось так, что звонок полковника застал Копаева в прихожей.

— Имя такое слышал — Александр Пермяков? — осведомился Быков.

— Да, слышал, — отозвался Антон, опускаясь на пуф в прихожей.

— Двигай на квартиру, — приказал Быков и отключил связь.

Речь шла о конспиративной квартире в Екатеринбурге, где Антон встречался с начальником для получения инструкций и передачи данных. Не мог же бывший опер, уволенный со службы, каждый день заглядывать в ГУВД и заходить в кабинет начальника УСБ.

— Откуда знаешь Пермякова? — осведомился Быков, едва они встретились.

«Сказать, что друг, невозможно, — сразу понял Антон. — Отстранит и направит другого. Соврать — хуже некуда».

Лгать Быкову Антон не умел и не хотел.

— В футбол частенько играли, когда я опером на земле работал.

— Понятно. Но речь, собственно, не о Пермякове.

«Хороший оборот», — пронеслось в голове Копаева.

— Идет какая-то грязная игра, Антон. Начали ее люди из ГУВД. Если Пермяков не их жертва, то сообщник, которого они решили наказать. В любом случае такие игрушки должны мгновенно накрываться нашим управлением, понимаешь?

— Еще как понимаю.

— Что и как случилось, кто играет — вот твоя задача. Собери максимум информации, а дальше будет видно. В любом случае знай, что Пермяков меня интересует меньше всего, он комитетский. Мне надо отловить крыс из ГУВД.

— Я понял.

Так началось утро дня, обещавшего быть долгим.

Глава 2

Сам же Пермяков находился в «красной» хате Екатеринбургского СИЗО. Он сидел на нарах и пытался понять, что с ним случилось прошлым вечером.