— Не сильно, — кивает Бахтин. — Ты понимаешь, что пытаешься сделать сейчас соучастником меня?

Теперь киваю я.

— Почему ты думаешь, что я, не смотря ни на что, буду на твоей стороне в явно уголовном вопросе? Очень чреватом для меня лично в случае любых утечек? — также безэмоционально интересуется Бахтин. — Почему ты не предположил, что спокойствие моей жены и верность букве закона в моём случае окажутся сильнее?

— Потому что я, в отличие от остальных, знаю вас лично, — пожимаю плечами. — И вижу то, чего другие не видят либо предпочитают не замечать в вас. Чтоб не пугаться.

— Это что же например? — наконец заинтересовывается Бахтин.

— Вы не путаете цель с инструментом. Торжество закона лично для вас — не цель. А инструмент. Но многим этого проще не видеть — спокойнее живётся.

— А какая же у меня тогда цель? — снова сверлит меня взглядом Бахтин.

— Чтоб мрази не было, — искренне отвечаю то, что вижу, глядя ему в глаза.

Глава 6

— Давай тогда заново. — говорит Бахтин. — Цель твоей встречи со мной сейчас?

— Вызвать помощь девочке. Не привлекая внимания к себе. — откровенно обозначаю свои «шкурные» мотивы.

— Это всё? — удивляется Бахтин.

— Да, а что ещё? — настаёт моя очередь удивляться.

— Допустим, ты каким-то образом вычислил либо знаешь мою систему ценностей. — начинает рассуждать вслух Бахтин. — Вполне реально, кстати. И знаний психологии никто не отменял, а я — личность достаточно открытая. И от других ты мог многое узнать, хоть и от Новикова. Допустим, ты грамотно вычислил, что я скорее промолчу, чем буду поднимать шум. Допустим. Ты что, действительно звал меня только за тем, чтоб я вызвал ей скорую?

— Вы сейчас сознательно упрощаете и стараетесь казаться глупее, — морщусь. — Первое. Непосредственная опасность ей, давайте скажем, санирована… Но остался вопрос реабилитации. Ей нужна медицинская помощь как минимум по сотрясению мозга. Два: я не мог вызвать никого, чтоб не светиться. Три: моя личная система ценностей очень отличается от прецедентной практики нашего государства.

— У нас прецедент не является источником правовой нормы… но я тебя понял… Продолжай.

— На спортплощадке я сделал только то, что надо. Доказать, что они собирались её убивать, я не смогу. Если только нет аппаратуры, определяющей достоверность того, что я говорю, — вопросительно смотрю на Бахтина.

— Доказательством в суде не является и как доказательств в суде не принимается. — отрезает Бахтин.

— Зачем тогда нужна такая аппаратура, — бормочу.

— Для внутренних и служебных расследований. В организациях, где двух подозрений достаточно, чтоб устранить живого человека. Даже без доказательств. — в упор смотрит на меня Бахтин. — Продолжай.

— Задача номер один — оказание помощи девочке. Номер два — по возможности, моё неучастие в развитии событий. Что смог — я сделал. А награждать меня болезнями общества за исполнение гражданского долга —… Скажем, я как минимум постараюсь не страдать. От болезней общества. Если смогу. — откровенно смотрю в глаза Бахтину.

— Болезнь общества — это что в данном контексте? — хмуро спрашивает Бахтин.

— Болезнь общества — это когда три мужика, собирающихся убить девчонку, потенциально рискуют меньше, чем тот, кто её от них защитит.