— Странно, что ты заговорил об этом.

— Ты сам до всего дошел?

— Нет, но у меня как раз возникли кое-какие подозрения относительно Ульриха. Я поставил машину там же, где стоял фургон, и начал осматривать место преступления. Как только солнце поднялось над горами, лобовое стекло словно превратилось в зеркало. Отраженный свет буквально ослепил меня, я не смог ничего рассмотреть внутри машины. Ульрих утверждал, что они с девушкой обнаружили Мейта сразу после восхода солнца. По его словам, заглянув в заднее окно, он увидел труп. Конечно, это произошло неделю назад, и окна фургона расположены выше, но, по моим расчетам, угол солнечных лучей изменился незначительно. Я собирался подождать еще с четверть часа и узнать, исчезнут ли блики. Само по себе это ничего не значит, быть может, Ульрих не запомнил всех подробностей. Но после того, что ты сказал... Я оставил адрес этого ублюдка в управлении. Сейчас запрошу данные на него и на эту Стрэттон. Пора заглянуть к ним в гости.

— Возможно, Таня Стрэттон в опасности.

Я объяснил Майло, почему так думаю.

— Она больна? — спросил Майло. — Похоже, ты прав; она мне тоже показалась не слишком здоровой. Тем больше причин навестить их.

— Как ты собираешься разговаривать с Ульрихом?

— Пока что у меня нет никаких данных для задержания, Алекс. В первую очередь я собираюсь наведаться к нему прямо в логово. Моя отговорка — я хочу узнать, не вспомнили ли они каких-нибудь новых подробностей. Потому что мы зашли в тупик — Ульриху ведь это понравится, верно? Глупые полицейские обращаются к нему за помощью.

— Понравится, если он в это поверит, — сказал я. — Но он очень умен. У него обязательно возникнет вопрос, почему теперь, после ареста Ричарда, ты приходишь к нему в гости в воскресенье утром.

Молчание.

— А что если я намекну, что в деле возникли определенные сложности, — я не могу о них говорить. Ульрих поймет, что я имею в виду Зогби, но я не стану торопиться подтверждать его догадку. Мы будем ходить вокруг да около, и я буду следить за его глазами и ногами. Быть может, Стрэттон подаст голос. Возможно, я поговорю с ней отдельно.

— Неплохая идея. Хочешь, чтобы я был рядом с тобой?

Тишина, нарушаемая треском электрических разрядов. Наконец ответ.

— Да.

— Доброе утро.

Поцеловав ее в лоб, я начал одеваться.

— Который сейчас час? Ты давно встал?

— Еще рано. Только что. Встречаюсь с Майло в Малхолланде.

— О, — сонно произнесла Робин. — Что-то случилось?

— Возможно, — сказал я.

Она широко раскрыла глаза.

— Новая улика, — ответил я на ее немой вопрос. — Ничего опасного. Работа для мозга.

Робин протянула руки, и мы обнялись.

— Ты его береги, — сказала она. — Свой мозг. Он мне очень нравится.

— Откуда ты узнал адрес? — спросил я.

— В отделе регистрации транспортных средств. БМВ Ульриха там не значится — вообще ни одной машины на его имя. Но у Стрэттон есть двухлетний «Сатурн». Она живет на бульваре Милбанк. Это в Шерман-Оукс, а не в Энчино. Еще дальше на восток.

— Зачем говорить правду, когда можно солгать?

— Обставил мизансцену... Он это обожает, да?

— Позаботился обо всем до мелочей, — сказал я. — Помнишь, Ульрих говорил, что на месте преступления не было никаких других следов, кроме его собственных и следов Стрэттон? Он убрал за собой, но на тот случай, если что-то все же упустил, у него появилось законное оправдание.