— Слушай, Галь, не злись, я не знаю, что на меня нашло.

Господи, ну как мне сейчас Галке и Максу в глаза-то смотреть, а?

Чего ж я наделала — то?

Галка вдруг как-то резко побелела, схватилась за сердце и грузно осела на табуретку, тупо смотря куда-то пониже моего лица.

— Галка, ты чего? — забеспокоилась я.

— Ты… ты…, — с трудом прохрипела она.

— Да что столбом стоишь? — закричала я на Макса, который и правда стоял у стола и лишь с ужасом ждал, чем все это кончится. — Звони в скорую!

— Ага, щаз, — судорожно сглотнул он и вприпрыжку понесся вон из кухни.

— Галочка, ну чего ты так разнервничалась ? — жалобно спросила я. — У меня помутнение в мозгах было, клянусь что больше не повторится.

Мы ж с ней всегда были в отличных отношениях, а тут такой конфуз. И самое ужасное — мне никогда не оправдаться, я действительно делала то, что я делала — соблазняла ее мужа на ее же кухне.

И мне это нравилось, черт побери!

Очень!

— Ты что, тоже? — наконец с трудом выговорила она.

Чувствовалось, что я своим поступком ее совершенно доконала.

— что-тоже? — не поняла я.

— Как Тинни, — выдавила она. — У тебя ж укусы на шее, кровососка проклятая! И клыки вон торчат!

И заревела — горько, навзрыд…

Я присела перед ней, ласково, словно родная мама, погладила по голове, убрала рассыпавшиеся по плечам прядки и осмотрела ее шею.

Она мне не препятствовала, захлебываясь тоскливым плачем и слегка раскачиваясь на табуретке.

Ранок на шее у нее не было.

— Он тебя не укусил? — осторожно спросила я.

Она яростно помотала головой.

— Он мне запрещает приходить, когда голодный.

— Дела-а…, — протянула я.

Галка внезапно перестала реветь, утерла лицо подолом халата, на минуту обнажив полные целлюлитные бедра, и устало спросила:

— Ну что, лекарша хренова, значит заразил тебя мой братец?

— Заразил, — сказала я и сама чуть не заревела от этого факта.

— Мой-то козел, — она мотнула головой в сторону ушедшего Макса, — теперь тоже кровопийцей будет?

— С чего так решила? — не поняла я.

— Ты ж его… укусила? — как-то робко спросила она.

Я прислушалась к себе, провела языком по деснам и наконец честно призналась:

— Не помню. Все как в тумане было. Но во рту кроме Дирола никакого другого вкуса не чувствуется.

— Ладно, потом шею погляжу, — тоскливо махнула она рукой. — Если есть укус — выгоню на хрен из дома, пусть по своим шалавам идет. Ты-то чего явилась?

— Адрес братца твоего мне надо, — пристыжено пискнула я.

— Тина — то? Сталеваров 14, квартира 48. Все?

— Все, — кивнула я.

— Тогда иди, Марья, мало мне брательника, еще ты, — тусклым голосом велела она.

Я пошла, но на пороге кухни притормозила слегка и обернулась.

— Галка, а как у братца полное имя?

— Да бабье у него полное имя, — ответила она. — Валентин. Только не говори, что знаешь, он злится ужасно.

Словно побитая собачонка я вышла из дома Макса, села в машину и задумалась.

Что делать?

Я хотела приехать к Тину — Валентину и хотя бы разузнать, как протекает болезнь. Однако мой приступ на кухне все изменил.