|
Последнее, что он помнил, — это рука старика с зажатым в ней баллончиком и удушливый, вонючий газ, бьющий прямо в лицо. Больше он ничего не помнил. Очнулся он, когда его везли по горам, связанного. Под ним было какое-то животное, ниже, чем лошадь, мохнатое и неспешное, оно везло его по горам и странно фыркало. Вокруг, пешком и на таких же ослах — вспомнил он урок биологии — ехали и шли бородатые, вонючие, вооруженные кто чем люди, негромко переговаривающиеся на своем, гортанном, непонятном для него языке. Он не знал, что эти люди были душманами, а сам он был уже в северном Афганистане. Потом на первом же привале он заметил, что он не один, попавший к этим людям. На другом осле везли еще одного мальчишку, такого же, как он, белобрысого, по виду младше его и толстого. Жиртрест — так они называли подобные создания в гимназии и били. Этот постоянно унижался и плакал, в конце концов один из этих людей стащил жиртреста со спины осла и хотел что-то с ним сделать (Вадим не понял, что), но тут второй из этих страшно заорал и вытянул первого плетью. Как и всем пацанам-скаутам, ему рассказывали про правила выживания в самых разных житейских ситуациях. В том числе — при захвате террористами. Про похитителей людей ему не рассказывали, в империи не похищали людей, но террористы были, и детей учили, что делать, если они окажутся в плену или в заложниках. Не оказывать сопротивления, выполнять все требования террористов. Смотреть вокруг, все запоминать — местность, помещения, транспортные средства, людей. Не отказываться от пищи, воды, если плохо себя чувствуете — сказать об этом. Не смотреть террористам в глаза, стараться не говорить с ними ни о чем, не оскорблять их. Запомнить — сколько всего террористов, как выглядят, чем вооружены, о чем разговаривают. Не пытаться бежать, выхватив оружие у террористов, если только нет твердой уверенности в успехе задуманного. Стараться не находиться рядом с окнами и дверьми в помещениях, где вас держат. При штурме — падать на пол и закрывать голову руками, не подниматься, пока не будет команды, сразу сказать бойцам спецназа, кто ты и как здесь оказался, выполнять все их команды. Помнить, что империя сделает все, чтобы выручить вас. Помнить, что империя сделает все, чтобы выручить вас. В первый день его не кормили, дали только воды. Этого жиртреста — тоже. Вообще, толстяк мог не один день существовать на своем подкожном жире, но он снова разнюнился. Господи, откуда он? Под вечер им пришлось прятаться. Внезапно один из похитителей что-то крикнул — и все засуетились, потащили ослов под прикрытие скал — они шли ущельем, и можно было укрыться под нависающими скалами так, что увидеть скрывающийся отряд с вертолета могли бы, только зависнув на месте. Он не стал кричать, поскольку знал, что вертолетные турбины не перекричать, а вот жиртрест разорался, и его снова избили. Вадима же не трогали, непонятно, почему. Вертолеты прошли над ущельем быстро и не заметили их. Он не знал, что это были не русские, а британские вертолеты. Ночью он попытался совершить побег. Это было просто — веревка была сплетена из каких-то волос и освободиться от нее особых трудов не составило. Проблема была в жиртресте — он лежал недалеко от костра, и там было светло. Почему-то он даже не подумал о том, чтобы уйти одному. Сейчас, в Джелалабаде, думал, а тогда нет. Он не знал, кто этот пацан и почему он здесь, но знал, что тот слабее и младше, и его оставлять нельзя. Все было хорошо до того момента, как он подкрался к этому нюне и попытался развязать его. Тот испугался и вскрикнул, душманы проснулись… Тогда его в первый раз избили. Потом один достал нож — Вадим понял, что бандит собирается сделать, он читал книжки про степняков и знал, что они подрезают пленным сухожилия на ногах. Но тот, старший, снова заорал и вытянул душмана с ножом плетью. А потом и Вадима — несколько раз. |
