— Я сниму свою кандидатуру, — Эмилия заставила себя посмотреть на директора.

 — Думаю, это будет мудрым решением, — негромко ответил он.

 — Как насчёт парней на этом видео? — спросила я. — Один из них трогает девушку без её разрешения. Как насчёт того, кто разослал эти сообщения?

Кажется, теперь, когда он добился от Эмилии того, чего он хотел, директора не так сильно заботило моё присутствие.

 — Мы постараемся найти того, кто отправил сообщения, — пообещал директор.

 — А если я скажу, что Джон Томас Уилкокс признался мне в том, что он разослал эту фотографию? — спросила я.

На мой вопрос ответила Эмилия.

Я выбрала второе.

Когда я попросила разрешения выйти, Доктор Кларк принялась молча изучать меня.

 — Между нами, — сказала она, — если то, что я слышала о том, как разобрались с этой ситуацией с Эмилией, правда, то я абсолютно с этим не согласна, — она кивнула в сторону двери. — Иди.

И я пошла.

Когда я добралась до уборной, Эмилия стояла перед зеркалом и красила губы блеском.

 — Не волнуйся, — сказала она с надломом в голосе. — Считай, что твой долг выплачен.

Я шагнула к ней.

 — Я волнуюсь не об этом.

Эмилия закрыла свой блеск для губ и обернулась ко мне.

 — У тебя нет права обо мне волноваться, — сердито произнесла она. — Я тебе даже не нравлюсь.

Когда-то она сказала мне, что из них двоих всем нравился Ашер. Люди доверяли ему. Она была сосредоточенной. Она делала всё правильно.

 — На той фотографии ты не пьяна, — мягко произнесла я. — Да?

 — Ты видела видео, — произнесла она, пытаясь скрыть эмоции, читающиеся в её глазах.

 — Да, — сказала я. — Видела.

В кабинете директора, когда я предположила, что в тот вечер кто-то подсыпал что-то в её напиток, она попросила меня остановиться. Умоляла меня.

Твоё слово против него. Один из вас врёт.

Как бы я не пыталась, я не смогла выбросить из головы слова Джона Томаса: Я считаю, кто-то сделал Мисс Снежной Королеве одолжение. Нельзя быть такой зажатой.

С самого начала эта фотографию выбила Эмилию из колеи.

 — Я не стану об этом говорить, — натянуто произнесла Эмилия. — И ты не станешь. Никто не станет об этом говорить, — она открыла воду и принялась мыть руки. — Говорить здесь не о чём.

Ещё как есть о чём. Я не стала говорить этого вслух. У меня не было права решать, поговорим мы об этом или нет. Это право было только у Эмилии.

 — Я всё ещё твоя должница, — сказала я.

Эмилия потянулась за бумажным полотенцем.

 — Похоже на то, что я хочу, чтобы ты делала мне одолжение из жалости? — спросила она.

 — Похоже на то, что я тебя жалею? — парировала я.

На этот раз Эмилия позволила себе посмотреть на меня. По-настоящему посмотреть. Я посмотрела ей в глаза, не отводя взгляда.

 — Ладно, — наконец, сказала она. — Ты всё ещё моя должница. Я скажу тебе, когда решу воспользоваться твоей услугой.

 — Именно,  — сказала я. — А если решишь, что хочешь воспользоваться ею сейчас — я могу вернуть тебя в предвыборную гонку.

 — Директор… — начала было Эмилия.

 — Я могу разобраться с директором.

 — Эта фотография…

 — Когда я закончу, — сказала я, — эта фотография выиграет для тебя выборы.