— Значит, это тот самый человек, который живет на Острове Голубых Скал? — спросила я, когда мы остались одни.

— Да, уж много лет, как он там поселился. Рисует он все больше птиц, море. Разбирается в этом неплохо. Мне кажется, это его здесь и держит. Но живет он на острове всего по несколько недель. В Лондоне он занимается продажей своих работ, а может, выставками.

— А на Острове Келлевэев он бывает?

— Нет, с тех пор как они с вашим отцом поссорились, не бывает. При встречах мы с ним, естественно, здороваемся, но друг у друга в домах не бываем. Ну что, может, пора нам возвращаться? Отдохнули достаточно, чтобы не потерять весла на обратном пути?

— Да я и не уставала вовсе.

Яго потянулся, потом разбросал птицам остатки корма — я сделала то же самое, — свернул дорожный плед и, взяв снова меня за руку, направился с холма к песчаному пляжу, где на привязи осталась наша лодка.

— Забирайтесь, — сказал он, — а я столкну ее!

Лодка закачалась на мелководье, я взялась за весла.

— Никакие занятия греблей вам не нужны, — сказал Яго, — вы будто с веслами в руках родились.

Скоро доплыли мы до нашего острова; лодку оставили у причала.

— Прежде чем мы вернемся в замок, — вдруг заявил Яго, — я отвезу вас к старой Тэсси, нашей ведунье-знахарке…

— …И колдунье? — пошутила я.

— Вот-вот. Она предскажет вам будущее. Уверен, что вам хочется узнать его. Уж таковы все женщины.

Мы пошли в гору в глубь Острова и оказались у маленького домика, утопавшего в зелени. Вокруг щедро разрослись деревья, кусты и травы, среди которых я сразу узнала розмарин, петрушку, шалфей, но было и множество других, неизвестных мне растений.

Навстречу нам из домика вышла старая женщина.

— Добрый день вам, господин Яго, — приветствовала она.

— Добрый день, Тэсси, — ответил он, — вот привел к тебе свою подопечную — мисс Эллен Келлевэй.

— Добрый день и тебе, красавица, — сказала старушка.

Здороваясь с ней, я изучала ее лицо. Невероятно морщинистое, с яркими выразительными глазами, оно говорило о хитрости и прозорливости старой вещуньи. На плечи ее была накинута серая вязаная шаль, у ног ее терся угольно-черный кот с ярко-зелеными глазами, очень хорошо смотревшийся в этой картине, которая, конечно, до мелочей была продумана.

Мы зашли в комнату, чем только не заваленную, пропитанную едкими запахами. С обеих сторон большой печи располагались скамейки, на одну из которых сразу забрался большой черный кот, улегся и внимательно наблюдал за нами. Всюду стояли горшочки, мисочки, банки с таинственным содержанием, с потолочных балок свисали пучки засушенных трав.

— Стало быть, господин наш привел в мою нору эту юную даму, — улыбка ее походила на ухмылку, — что же, я ведь ждала этого.

— Эллен хочет изучить наш Остров вдоль и поперек, Тэсси, а что она может узнать, не побывав у тебя?

— Так, так. И впрямь я живу в этой хижине всю свою жизнь, дитя мое, матушка моя жила, а до нее — бабка жила. А вот ее матери и достался этот домик от мужа «Лунным светом» его нарекли, ставили его на одну ночь, правда, позже как только не переделывали.

— То было, наверное, во времена моей прабабки, — заметил Яго.

Старуха кивнула.

— А ведь говорят, что трудно сыскать на островах семью, которая не заимела бы примеси крови Келлевеев в те далекие времена.