— Заходите, — пригласил Фенвик, — понимаю ваше желание поговорить со мной, мисс Келлевэй.

— Для меня это очень важно, и так любезно, что вы согласились на встречу.

Майкл заметил, что неподалеку его ждет дело, и выразил надежду, что за час он, скорее всего, управится, после чего заглянет вновь сюда, чтобы забрать меня.

— Устроит ли это вас? — обратился Майкл и к Фенвику, и ко мне.

Хозяин ответил, что да, вполне, а я поняла, что безупречное воспитание не позволило ему мешать нашему разговору на тему личную и столь деликатную.

Фенвик провел меня в небольшую гостиную. В камине пылали дрова. Всюду была расставлена разнообразная медная посуда, сияющая золотисто-красным блеском. Вообще, все в доме отличалось удивительной чистотой и порядком.

— Пожалуйста, садитесь, мисс Келлевэй, — сказал Фенвик, — сюда, ближе к огню. Утро холодное сегодня.

Я устроилась в кресле, а он — напротив.

— Итак, чем могу служить?

— Думаю, вы можете очень многое мне рассказать. Понимаете, я недавно приехала на остров Келлевэй, о котором ранее никогда даже не слышала.

— Я знаю вашу историю, — кивнул он, — я так долго находился на службе у вашего отца, что был в курсе всех семейных дел.

— И мою мать вы, конечно, помните?

— Да, и первую жену вашего отца тоже.

— И сводную сестру мою знали?

— Разумеется, знал.

— А что за человек был мой отец?

Он замялся.

— Вы ведь хорошо знали его? — подтолкнула я его.

— Я был при нем каждый день, каждый час, в каком-то смысле являлся его доверенным лицом.

— Значит, никто ни в замке, ни на Острове не расскажет о нем лучше вас. Почему, я не понимаю, почему он был равнодушен ко всей семье… к моей сводной сестре, ко мне, к матери?..

— Он отнюдь не был равнодушен ни к вашей матери, ни к вам — дочери… до тех пор, пока она не оставила его.

— Но почему она сделала это?

— Она не прижилась на Острове. Она все рвалась оттуда. Хотела, чтобы он ее увез в другие края, но он никогда не согласился бы на это. Он всегда говорил, что его долг — жить на Острове.

— И его совсем не задел отъезд жены с дочкой?

— Задел. Она пыталась сбежать еще раньше, но он ее не пустил, задержал. Более того, приказал, чтобы ни одна лодка без его позволения не уходила с Острова. Так до сих пор неясно, как же ей потом удалось исчезнуть.

— Скорее всего, кто-то помог ей в этом.

— Это мы так и не выяснили.

— А что моя сводная сестра? Что о ней вы скажете?

— Она была странной девушкой, которая к тому же всем причиняла много беспокойства.

— Да, я слышала. А почему?

— Наверное, такой уж у нее был нрав.

— Отец не заботился о ней? Не замечал? Не пытался как-то устроить ее жизнь? Все-таки она была его дочерью.

Фенвик молчал, будто раздумывая, говорить мне или нет то, что ему известно. Я ненавязчиво перебила его:

— Понимаете, речь как-никак идет о моих родных. В частности, о моем отце. Что-то настораживает меня в истории нашей семьи, я уверена, здесь кроется какая-то причина.

— Ваш отец не был уверен, что Сильва его дочь.

— Не был уверен?

— Многие так считали. Видите ли, его первая жена Эффи была неверна ему. Отношения у них не ладились. Однажды он уезжал по каким-то делам, отсутствовал три или четыре месяца; Сильва родилась через семь месяцев после его возвращения.