|
— Я искал вас... Вы разве боитесь июня? Но что страшного в нашем знакомстве? Вы, не знаю, помните ли... Но когда вам было пять лет... Господи, как давно это было, я сразу вспоминаю о нашей разнице в возрасте... Мы тогда стояли полком в имении у вашего батюшки. И вы подошли ко мне — помните? — и сказали, что вас зовут Екатерина Михайловна и вы желаете познакомиться с Государем... Неужели не помните?.. Ну так вот, Государь перед вами и он тоже желает с вами познакомиться. Я, правда, не имею возможности доказывать это своё желание ежедневно, я часто не волен в своём времени, я не могу стоять под вашими окнами, сопровождать вас повсюду, я вынужден делать это лишь мысленно — в надежде, что вы доверитесь мне, поймёте, что я желаю вам счастья и смогу его дать. — Он взял Катину руку в свою. — Ваша жизнь станет совсем иной. Как и моя, впрочем... — Он хотел обнять её, но она испуганно отстранилась.
— Нет, нет, что вы, пустите... На нас же смотрят, это невозможно... — Катя... — Александр привлёк её к себе и попытался поцеловать, но она снова вырвалась. — О, Боже, что вы подумаете обо мне... Остановите, позвольте мне выйти... — Хорошо, хорошо, моя дорогая, всё будет, как вы хотите. Просто я надеюсь, что скоро вы захотите того же, что и я...
3 апреля 1866 года. Бассейная улица. Около дома Долгоруковых.
На подъезда вышла Катя. Открылась дверца стоящей напротив дома кареты, из неё вышел средних лет человек в генеральской форме. — Княжна Долгорукова? — окликнул он её. Катя остановилась. — Ваше сиятельство, позвольте предложить нам пожаловать в карету. — Зачем и кто вы? — Генерал-адъютант Рылеев. Мне поручено охранять вас на пути к Его величеству. — Охранять? От кого? — От вас самих, княжна. Ежели вы не оказались бы столь любезны, чтобы выполнить просьбу Государя. Пойдёмте же, на нас смотрят. — Он открыл перед ней дверцу кареты.
Получасом позже. Зимний дворец. Кабинет Николая I на первом этаже.
— Ваше величество меня так напугали, — сказала Катя Александру. Она ещё даже не сняла пальто. — Позвольте, я помогу вам раздеться. — Александр протянул руку, чтобы снять пальто. — Нет, нет, мне пора. Меня ждут. Я уже должна была... — Катя попятилась к двери. — Вы успеете, вас отвезут. Я вынужден был прибегнуть к столь крайнему способу — вы не ответили на мою записку. Мне не оставалось иного средства. Я надеюсь, вы простите, что не я лично приехал за вами. Я понимаю, вы могли подумать, что я потерял интерес к вам — я долго не писал, не приходил, но, надеюсь, вы поймёте, что тому были причины. И пока не кончился сорокадневный траур, я не хотел нести к вам свою печаль. Я очень любил Никса. Он был не просто наследником. Я полагал вложить в него всего себя, все свои надежды. Он должен был продолжить то, что я бы не успел. Да вот Господь распорядился иначе. Не Никс проводил меня к нему, а я его. — Александр замолчал, отвернувшись. — Но, Ваше величество... — Катя робко дотронулась до его плеча. — Но он же не один у вас. — Да, да, все так говорят. Но разве отрубленный палец можно заменить другим? — Александр вытянул перед собой ладонь с растопыренными пальцами. — У меня много детей, много братьев и сестёр, много племянников, у меня миллионы моих подданных — они все мои дети, но Никс был единственный, и боль моя такая же, как у любого самого бедного моего подданного, и её не уменьшить ни властью, ни богатством. |
