— Да Фонсека перед смертью тоже нес чепуху. Ты и в нее теперь веришь?

— Нет, пока нет, — отвечал Рафт. — Мне нужны доказательства, чертовски веские доказательства, чтобы поверить в это. И все же я бы очень хотел заглянуть в ту записную книжку Крэддока. Перейра сказал, что вернул ее ему. А эти разговоры о солнце и реке, которые якобы движутся слишком медленно! Знаешь, ведь только они двое — да Фонсека и Перейра — говорили об этом. И что удивительно — Дэн, казалось, понимал, о чем шла речь.

— В отличие от меня, — проворчал Мерридэй, — Но пойми, тебе опасно идти одному.

— Сам не знаю почему, но я почти уверен, что когда-то очень давно Крэддок уже бывал там. А вот что он нашел, остается для меня загадкой, — Рафт покачал головой. — Не понимаю, ничего не понимаю, Билл. Так или иначе, горючего у них немного, и думаю, я успею их догнать.

— Было бы лучше, если б ты взял меня с собой.

Но Рафт не соглашался. В конце концов он отправился один, без Мерридэя, взяв с собою лишь индейцев, которые с легкостью гребли против течения, ведя большое каноэ вверх по реке. Несмотря на спешку, с которой он собирался в дорогу, провизии у Рафта было достаточно, не забыл он и о ружьях с патронами. Вскоре стало ясно, что охотник за алмазами ушел с реки, и тогда индейцы помогли Рафту отыскать его след в джунглях.

— Двое идут, — сказал Луис, посмотрев на примятую траву.

Идут. Это значило, что Крэддок шел теперь по собственной воле или же его вела чужая сила. Возможно, гипноз, подумал Рафт, вспомнив об отражении в зеркале. Все чаще и чаще перед его мысленным взором вставало необычное, поразительное лицо девушки. Он не мог догадаться, что связывало ее с этой таинственной историей, но уже само воспоминание заставляло с новой силой искать разгадку.

Они двигались на запад, к границе с Эквадором — туда, где сотни речушек впадали в широкую Солимос, которая питала своими водами саму Амазонку. Они шли уже десять дней и ночей…

На одиннадцатый день утром индейцы исчезли. Рядом не оказалось даже верного Луиса. Ни звука, ни малейшего намека просто, когда Рафт проснулся, он был уже один. Возможно, они бросили его, а может быть, стали добычей ягуаров. В ту ночь звери в джунглях устроили настоящий дьявольский шабаш. Индейцы пропали бесследно.

Еще решительнее сжав губы, Рафт продолжал свой путь. Двигался он теперь медленнее — идти по следу одному было задачей не из легких. Прошло еще десять дней. Он настойчиво пробирался через зеленые, объятые дыханием невидимой жизни, безмолвные джунгли — никогда не зная наверняка, что его ждет за следующим поворотом тропы: свирепый ягуар или сам Перейра.

Если бы не долгий опыт суровой походной жизни и не знание джунглей, Рафту вряд ли удалось бы избежать всех этих опасностей. Упорно, как истинный охотник, он шел по следу.

И наконец он нашел то, что умирающий да Фонсека назвал невидимой дорогой.

За день до этого Рафт вышел к горам и, поднявшись на одну из вершин, увидел внизу огромную долину — исполинскую чашу девственного леса, простирающегося насколько хватало взгляда. Это был живой океан зелени. И след вел туда — вниз.

Там, внизу, Рафт увидел почти четко очерченный круг, в котором джунгли меняли свой зеленый оттенок. Этот круг наверняка был очень большим — не один десяток миль в поперечнике — ведь Рафт смотрел на него издали. Часть окружности, зажатая между горами, создавала впечатление огромной чаши, и Рафт заметил, как серебрится река, огибающая ее точно по ободу. Должно быть, миль пятьдесят в диаметре, подумал Рафт, зная, какими обманчивыми бывают расстояния в джунглях.