— Мою душу, — спокойно ответил да Фонсека.

Все замолчали, и в наступившей тишине с ужасающей отчетливостью прозвучал его голос:

— Она была у меня здесь, в маленьком зеркале на шее. Он вложил ее туда. Зеркало ему давало силу, которая… которая… — слабый, задыхающийся голос замер.

— Какую силу? — спросил Рафт.

— Которая делает из людей рабов, — прошептал пилот. — Так же, как он сделал это с доктором.

Крэддок! Рафт вдруг почувствовал огромное облегчение оттого, что валлиец ушел не по собственной воле, а значит, никакого загадочного, необъяснимого сговора с Перейрой у него не было. Но тут же Рафт разозлился на самого себя, что так быстро принял на веру все эти невероятные объяснения безумца. Впрочем, других объяснений не было.

— Отпустите меня, — проговорил да Фонсека, сделав слабую попытку освободиться от поддерживающих его рук. — Я не могу быть здесь долго — у меня забрали мою душу.

— Внесите его вовнутрь, — приказал Рафт. — Билл, приготовь шприц и адреналин.

Когда да Фонсеку положили на койку, он был уже без сознания. Сердце у него остановилось. Мерридэй быстро поднес шприц. Догадавшись о намерении Рафта, он вставил длинную иглу.

Рафт сделал укол прямо в сердце и стал ждать, держа наготове стетоскоп. Он вдруг почувствовал: что-то было не так, что-то изменилось.

Внезапно он понял — это были барабаны. Они стали громче, пронзительнее, они торжествовали победу. Их бой был как оглушительный стук сердца чудовища — сердца джунглей, темных и необъятных.

И сердце да Фонсеки отозвалось. Рафт услышал его — оно медленно забилось в такт барабанам Ютахи. Веки дрогнули. И послышался голос — глухой и монотонный:

— Он сейчас возвращается… Врата Доирады открываются перед ним… он возвращается… к спящему Пламени. По невидимой дороге, где демоны Паитити охраняют Врата Доирады…

Все громче звучали барабаны.

Все громче билось сердце да Фонсеки, а его голос. становился все сильнее и сильнее:

— Солнце было другим. И река текла медленно — слишком медленно. И там подо льдом был демон. Это было… было…

Он начал снова терзать пальцами горло, жадно ловя воздух. Глаза его смотрели безумно.

— Курупури! — вскрикнул да Фонсека, и барабаны ответили эхом.

И смолкли.

Наступила мертвая, пронзительная тишина, словно кто-то приказал барабанам замолчать.

Да Фонсека, словно мертвый, откинулся назад. Рафта прошиб холодный пот, он склонился над бесчувственным телом и стал водить стетоскопом по обнаженной груди пилота.

Стетоскоп молчал.

Потом где-то далеко в джунглях еще один раз ударили барабаны и смолкли.

Сердце да Фонсеки шевельнулось.

И остановилось навсегда.

ГЛАВА III

Врата Паитити

С пятью индейцами доктор Брайан Рафт уходил вверх по Ютахе на поиски Крэддока и Перейры. Несмотря на решительно сжатые губы, в его душе царило смятение. Мерридэя он оставлял на станции, чтобы тот завершил эксперимент и отправил результаты в Институт.

— Ты рехнулся, Брайан, — говорил ему Мерридэй. — Тебе нельзя идти одному.

Рафт кивнул.

— Может быть, ты и прав, но мы проработали с Дэном почти год, он честный и порядочный человек. А что касается Перейры, то иногда мне кажется, что этот тип никогда и не был человеком.

Невозмутимый Мерридэй заморгал.

— Чушь какая-то, — проговорил он.

— Я же рассказывал тебе, что с ним случилось, — продолжал Рафт. — Пульса не было, температура просто бешеная, и согласись: то, что он прошел сквозь стену лаборатории, нормальным, строго говоря, не назовешь.