Но охотник за алмазами уже сидел — вид у него был бодрый, а огромные черные, как агат, глаза смотрели с каким-то дерзким ликованием. Рафт наблюдал за этим взглядом. Наконец блеск в глазах исчез, и Перейра вновь лег на кушетку. Теперь он лежал, улыбаясь своим мыслям.

Рафт принялся обкладывать его пакетами со льдом.

— Что произошло там, в верховьях?

— Не знаю, — ответил Перейра. — Однажды ночью у меня в лагере появился да Фонсека. Думаю, его самолет разбился. Он почти не мог говорить.

— Вы были один в лагере?

— Да, один.

Странно, подумал Рафт, но уточнять не стал. Его интересовало другое: каким образом у живого человека могло не биться сердце? Это невозможно. Кубики льда звенели.

— Вы не бразилец? На португальском вы говорите не очень хорошо.

Лихорадочно блестящие глаза сузились.

— Я уже слишком долго живу в джунглях, — ответил Перейра. — Разговаривать приходится на разных языках. А когда долго не говоришь на каком-то, начинаешь его забывать, — он мотнул головой в сторону стоящих на полках колб. — Ваши, доктор?

— Да. Это зародыши животных. Интересуетесь?

— Я в этом не слишком много смыслю, чтобы интересоваться. И потом — джунгли для меня… не главное. Хотя, конечно, как источник жизни…

Он замолк.

Рафт ждал, но Перейра молчал. Его странные глаза закрылись.

Рафт обратил внимание на свои руки, сжимающие пакетики со льдом: они дрожали.

— Та штуковина, которую да Фонсека носит на шее, — почти спокойно спросил Рафт, — что это?

— Не знаю, не заметил, — пробормотал Перейра. — У меня был трудный день. Мне бы очень хотелось отдохнуть.

Рафта передернуло при этих словах. Он пристально посмотрел на это загадочное нечеловеческое тело, вспомнил необычное строение ключицы, которое он заметил при осмотре, и многое другое. Какой-то внутренний толчок заставил его спросить:

— Хорошо, последний вопрос — к какой расе вы принадлежите? Ведь ваши предки не были португальцами, не так ли?

Перейра открыл глаза. Он нервно улыбнулся, обнажив зубы, отчего его улыбка превратилась в почти звериный оскал.

— Мои предки! — раздраженно повторил он. — Забудьте на время о моих предках, доктор. Как вам должно быть известно, я проделал длинный путь по джунглям. Очень длинный и увлекательный путь. Мне встретились на нем и дикие звери, и руины, и дикие люди… и на всем пути били барабаны, — его голос стал тише. — Мне встретились ваши предки, доктор. Они сидели на деревьях, галдели и почесывались, — голос Перейры походил на какое-то зловещее мурлыканье. — Мне встретились и мои предки, — восторженно и горделиво добавил он. — Я хочу спать. Не оставите ли вы меня одного?

Рафт сжал зубы. Конечно, Перейра бредил. Откуда еще было взяться этим бессвязным мыслям? А этот неожиданный всплеск высокомерия был частью его натуры.

Перейра бережно, точно это были дорогие одежды, положил возле себя свои лохмотья и почти мгновенно заснул. От лежащего на кушетке тела исходила невероятная жизненная энергия, перед которой Рафт испытывал смятение.

Он отвернулся. Сердце, которое бьется так слабо, что его невозможно услышать? Нелепость. Может быть, неизвестная науке болезнь? Но если так, то откуда же такие противоречивые симптомы? Перейра казался совершенно здоровым, хотя по всем признакам такого быть не могло.

Нет, здесь было что-то другое. Мутация? Один из тех любопытнейших случаев, когда появляется существо, отличное от других представителей человеческого рода? Рафт нервно облизнул губы и пошел взглянуть на пилота.