— Возможно, в том, что ты говоришь, и есть резон, — заметил Контент печально. — Но все же правомерно скорбеть даже о необходимости, если она ведет ко всем этим распрям. Я надеялся, что те, кто руководит советниками колонии, могут прибегнуть к менее насильственным средствам убеждения, дабы вернуть дикарей к разуму, чем те, что исходят из применения вооруженной силы. Какого рода твое особое поручение?

— Большой срочности, сэр, как будет видно в ходе изложения, — отвечал тот, понизив голос, как человек, который привык к драматической стороне дипломатии, но который мог бы оказаться неловким в ее более интеллектуальных воплощениях. — Ты участвовал в деле наказания Петтиквамскота и не нуждаешься в напоминании о том, как Господь поступил с нашими врагами в тот день его благорасположения к нам. Но, может быть, человеку, живущему в таком отдалении от беспокойных и повседневных деяний христианского сообщества, неизвестно, как дикари восприняли наказание. Неутомимый и все еще не покоренный Конанчет покинул свои города и укрылся в бескрайних лесах, где индейцы превосходят наших цивилизованных воинов в хитрости и навыках обнаруживать в любое время позицию и силы своих врагов. Последствия легко угадать. Дикари вторглись и опустошили полностью или частично сперва Ланкастер — десятого (считая на пальцах), когда многие были уведены в плен; во-вторых, Марлборо — двенадцатого, а тринадцатого сего месяца Гротон; Уорик — семнадцатого; а Рехобот, Челмсфорд, Эндовер, Уэймут и разные прочие места сильно пострадали в последние дни перед тем, как я покинул дом его чести. Пирс из Сичуэйта, решительный воин и человек, опытный в уловках войны такого рода, был отрезан со всем отрядом сподвижников, а Уодсуорт и Броклбэнд, люди, известные и уважаемые за мужество и мастерство, сложили свои головы в лесах, упокоившись вместе со своими злосчастными соратниками.

— Это поистине вести, заставляющие нас скорбеть о порочном характере нашей природы, — заметил Контент, в чьей мягкой душе не было показного сожаления по этому поводу. — Трудно понять, каким образом остановить зло, не продолжая сражаться.

— Таково же и мнение его чести и всех, кто заседает с ним в Совете, ибо нам достаточно известно о приготовлениях врага, чтобы с уверенностью утверждать, что великий мастер злодеяний в лице того, кого зовут Филип, неистовствует на всем протяжении границы, подстрекая племена к тому, что он называет необходимостью сопротивления дальнейшей агрессии, и подогревая их мстительность разными хитроумными приемами злобного коварства.

— И какой же образ действий предписала в столь затруднительных обстоятельствах мудрость наших правителей?

— Во-первых, есть спешное предписание, чтобы мы подошли к выполнению этого долга как люди, очистившиеся через душевное борение и глубокий самоанализ; во-вторых, рекомендуется, чтобы общины поступали с большей, чем обычно, суровостью со всеми вероотступниками и грешниками, дабы Господь не отвернулся от городов, как случилось с теми, кто жил в обреченных городах Ханаана; в-третьих, решено оказать нашу слабую помощь воле Провидения путем организации определенного числа подготовленных отрядов; и, в-четвертых, предполагается нейтрализовать семена мести путем установления заманчивой цены за головы наших врагов.