— Вы повредили меня, но я себя восстановлю и тогда вернусь за вами и за желтым человеком. Я не должен позволить выжить ни вам, ни вашему изготовителю — я научился этому в борьбе с Домом Синанджу.

Римо подбежал к двери и с силой нажал на нее, но она не подавалась.

— Как ты выжил? — крикнул он.

— Я — ассимилятор, — долетел до него из-за двери еле слышный голос. — Любая частица меня, если она останется не уничтоженной, способна восстановить все остальное из любого оказавшегося поблизости материала.

— Но зачем ты превратил себя в печатный станок?

— Доктор Карлтон сказала однажды, что если иметь деньги, то можно выжить. Я должен выжить, а это значит, я должен делать деньги. До свидания, высокой степени вероятности Римо!

Римо приложил ухо к двери. Он различил негромкий скрежет, похожий на те звуки, которые издает оборудование, когда его тащат волоком по полу. Затем наступила полная тишина.

Целых два часа потребовалось Римо для того, чтобы снять с петель дверь и выйти из подвала. Перед тем как уйти, он сжег стоявший в углу рулон чистой бумаги — точно такой, на которой печатает доллары Казначейство США.

Свежеотпечатанные стодолларовые банкноты он сгреб и запихал себе под рубашку.

На улицах Биллингза, по-ночному пустынных, не было видно ни души. Римо направился в центр города, ориентируясь по немногим освещенным окнам домов и витринам. Перед зданием, где размещалась редакция местной газеты, он увидел сидевшего прямо на асфальте заросшего бродягу в линялой тельняшке и соломенной шляпе.

Римо вытащил из-за пазухи груду банкнот и свалил ее к ногам нищего.

— Вот, бери, тут миллион долларов. Я и сам когда-то торговал газетами.

— Всего один миллион? — пробормотал бродяга.

— Ты же знаешь, — ответил Римо, — как туго нынче с деньгами.