Однако на самом деле он собирался сказать именно это. И спасло его только то, что жена говорила гораздо быстрее и не дала ему рот раскрыть.

«Почему я так себя веду? – подумал Нортон. – Что заставляет меня нападать на жену, принижать ее способности, издеваться над ее достижениями, порочить все то, что она делает?» Он вовсе не считал себя умнее и талантливее Кэрол, как она часто намекала. В то же время нельзя было сказать и то, будто он страдает комплексом неполноценности и стремится выместить это на окружающих. Нет, все было проще. Проще – и в то же время гораздо сложнее.

Нортону доставляло удовольствие делать людям больно.

Муравьи.

Шумно вздохнув, он уставился в тарелку с пюре. Ему было очень нелегко сделать это признание, дать себе четкую убийственную оценку, честно сказать, что у него есть качества, которыми он предпочел бы не обладать. Мало кто мог распознать в себе подобные низменные, предосудительные побуждения…

«Господи! – подумал Нортон. – Я ведь даже хвалюсь этим, поздравляю себя с тем, что разглядел в себе мерзавца!»

Черт возьми, что с ним происходит?

Все началось с этих проклятых муравьев.

Нортон поднял взгляд на сидящую напротив Кэрол.

– Извини, – пробормотал он. – Просто я… просто день выдался тяжелым.

– Я имею в виду не только сегодня, – сказала Кэрол.

– Понимаю, понимаю…

– Нет, ты ничего не понимаешь.

– Кэрол, что ты от меня хочешь? Я уже извинился перед тобой.

– Порой ты бываешь заносчивым эгоистом и не замечаешь никого вокруг.

– Я…

– Прямо сейчас я не хочу с тобой говорить, Норт. Просто заткнись и доедай ужин.

Они молча закончили ужин, после чего Нортон отправился в гостиную смотреть документальный фильм о Гражданской войне, а Кэрол удалилась на кухню.

Закончив проверять последнюю контрольную, Нортон, покачав головой, положил тетрадь в стопку. Конечно, он не ожидал высоких результатов, однако итоговые оценки оказались еще хуже, чем он предполагал.

Похоже, дети с каждым годом становились все тупее и тупее.

Вздохнув, Нортон взял чашку и допил последний глоток остывшего кофе. На самом деле его ученики не были глупыми, однако они были необразованными и не имели желания учиться. У них не имелось наставника, который указал бы им, что и почему они должны знать. Нортону приходилось слышать, как нынешних подростков называли «поколением после всеобщей грамотности», и эта характеристика точно описывала суть происходящего. Они не читали, не были знакомы с основополагающими фактами и мыслями, лежащими в основе западной культуры, и даже не следили за текущими событиями, но в то же время имели энциклопедические познания в телевизионных сериалах и низкопробной поп-музыке. Даже лучшие ученики обладали каким-то извращенным умом: воспитанные на средствах массовой информации дети, интересующиеся одной банальностью, интеллектуальной валютой своей эпохи.

Такое положение дел было крайне печальным.

Нортон протер воспаленные глаза и поднял взгляд на часы над книжным шкафом. Полночь. Кэрол легла спать несколько часов назад, и ему тоже давно пора, но сначала был фильм про Гражданскую войну, потом нужно было проверять контрольные, и вот теперь уже наступил четверг. Нортон встал из-за стола и потянулся. Конечно, можно было поступить так, как поступили бы на его месте большинство коллег-учителей: отложить проверку контрольных на завтра. Или можно было бы вместо контрольной устроить тест и поручить проверку работ автомату.

Однако Нортон не собирался отступать от своих принципов, менять сложившуюся годами концепцию преподавания. И хотя он смертельно устал и сможет урвать лишь несколько часов сна, по крайней мере, завтра он пойдет на работу с чистой совестью.