Одна бабушка не спала. Все ночи напролёт она сидела перед окном и заворожённо глядела куда-то вдаль.

Дом выходил на пригорок и смотрел на небо, ртутно-сверкающее озеро, слушал шёпот трав и пение далёкого соловья. Лунный свет стекал по крыше и стенам, будто бы отмывая их от налёта времени. Свежий ночной воздух проникал в каждую щёлочку. Текучий туман затоплял поля и дом стоял, словно на острове, одинокий, печальный, и красивый, словно ребёнок на берегу океана.

Глава 4

Странное ворчливое существо. — Берёза и солнце. — Существо зовут Фомой.

Впервые Ваня повстречал Фому через два дня после приезда в бабушкин дом. Мальчик проснулся и увидел, что у открытого окна сидит на подоконнике кто-то невысокий, растрёпанный, замотанный в какие-то лохмотья. Этот кто-то задумчиво курил маленькую трубочку и смотрел на улицу, где занимался бледный рассвет. От трубки существа по комнате летали клочья белёсого, как туман, душистого дыма. Дыхание у мальчика перехватило, он порывисто вздохнул, натянул одеяло до самых глаз, но продолжал смотреть, не в силах оторваться от маленькой кургузой фигурки, сидящей перед ним. Ваня замер под одеялом, боясь пошевелиться. «Может, это вор к нам забрался?» — подумал он со страхом. Но существо никак не походило на вора. По крайней мере, мальчику так казалось. Воры не сидят на подоконниках, когда проснулись хозяева, а бросаются наутёк, унося на плечах чёрный мешок с награбленным добром.

Неизвестный сидел и тихо ворчал, недовольно покачивая головой:

— …Когда ж они успокоятся. Никакой ведь жизни нет. Хуже вшей. Замучили вконец. Это ж надо, пояс изгрызли! А какой пояс был! Новый совсем, хороший. Его ещё лет сто носить, да не сносить. Ему всего-то пятьдесят, а всё как новый. Только в двух местах и порвался. Так что ж, я вон узелками его связал и он опять, как вчера купленный. Живодёры, истинно живодёры…

Ваня прислушался, но ничего не понял из бессвязной речи существа. Оно замолчало, сокрушённо разглядывая какие-то обрывки, которые достало из бездонного кармана.

— Зверьё. Чистые тигры. И ведь как погрызли-то! Не сошьёшь, не свяжешь. В лоскуты. В клочья. Ну мышиное племя, доберусь я до вас. Понатащу полный дом котов, чтоб духу вашего тут не осталось. Будет вам и мрак, и ужас, и скрежет зубовный.

Мальчик наконец понял, что мыши изгрызли пояс неизвестного и тот сильно на них обижен из-за этого. Существо с сожалением выбросило за окно обрывки, тяжело вздохнуло и замолчало, глядя куда-то за деревья. Несколько минут прошло в молчании.

— Вот оно, сейчас будет, — всё так же ворчливо сказал незнакомец и показал рукой за окно.

— Что будет? — набравшись отчаянной храбрости, чуть слышно спросил ребёнок.

— Известно что, — ответил тот без тени удивления. — Лист упадёт.

— А-а… — протянул мальчик и в комнате опять снова повисла тишина.

— Вы кто? — робко поинтересовался Ваня.

— А ты не знаешь? Аз есмь дед Пихто! — последовал ехидный ответ.

— Кто? — изумлённо переспросил мальчик.

— Вот заладил, кто, да кто… Ты скажи, идёшь смотреть, или там у себя под дерюжкой посидишь?

Поёживаясь и осторожно ступая босыми ногами по чуть влажному от утренней прохлады полу, Ваня подошёл к окну, оказавшись совсем рядом с неизвестным. От него пахло дымом, мышами и пылью. Ещё был какой-то особый запах, какой бывает у старых книг, когда листаешь пожелтевшие, хрупкие от старости страницы. Ваня глянул в лицо пришельцу: нос картошкой, покрытый редкими чёрными волосами, лоб открытый, большой, хоть репу на нём сажай.