— Да уж, точно получше, чем у тебя, — сказал слегка шокированный Мелвин. — Но я всё равно рад тебя видеть.

Она посмотрела на него косоглазым взглядом.

— O… это? — она почесала голову, и несколько хлопьев перхоти упало на сиденье. — О, чувак, это так взаимно. А хочешь, я тебе ещё раз отсосу? А ты мне дашь двадцать баксов! — в ее глазах промелькнула надежда. — А лучше сорок!

Мелвин был возбуждён до неприличия. Ему было абсолютно все равно на то, что она наркоманка и проститутка. Она была девушкой, он с ней разговаривал без стеснения и, самое важное, она с ним тоже.

Вот так дерьмовый день становился лучше. Она предложила оральный секс за деньги, и, учитывая её опыт, вероятно, делала она его мастерски. И сейчас Мелвин совершенно не беспокоился кончить преждевременно, потому что у него было четыре или пять оргазмов за последние 24 часа!

— Это было бы здорово, Ширли, но… Могу я сначала кое-что спросить?

— Чёрт, да, приятель, конечно, спрашивай, бля, — она почесала свою промежность между штаниной грязных шорт и понюхала пальцы.

В ту же секунду в голове Мелвина все щелкнуло.

— Помнишь, вчера ты рассказывала мне о своей сестре?

— Да, Спуки. Ей отчекрыжили руки люди Винчетти и потом снимали её в фильмах для извращенцев. Пиздец какой-то, чувак, одним словом. Они просто БОЛЬНЫЕ на голову ублюдки, скорей всего, они порешили ее.

— Да, да, это всё, конечно, очень трагично, но, помнишь, ты говорила, что она была в этом доме, который я снимаю? И она, вроде, что-то там слышала по радио?

— Да, конечно. Они возили её туда снимать фильм около пяти гребаных лет назад. Отморозки Винча её тогда почти до смерти затрахали. Чувак, то были полные отморозки, а Спуки сказала, что они тогда перепугались до усрачки, проведя всего одну ночь в том гребаном доме. Они всю ночь слышали старую рок-музыку по радиостанции из 70-х, но тогда были долбанные 90-е, чувак. И в том доме не было ни одного радиоприёмника, нигдеблядьнебыло.

Мелвин задумался. Хмммм…

— Точняк это было в 70-х, — продолжила она, — когда тот парень двинулся и расхерачил всех топором. Погибли две «вмазанные» тёлки и два крутых костолома Винчетти. Тот парень порубил их к ебеням, как будто они были грудой палок. А потом он исчез.

Тогда он решил спросить её прямо:

— А твоя сестра ещё говорила, что они видели там призрака?

— Они все их видели, бля. И не призрака, а призраков! Они видели, как те ходили, и слышали, как те разговаривают.

Мелвин сразу вспомнил свой ночной кошмар.

— И скольких женщин… кхм, тёлок он убил? Вроде, двух, да?

— Да, чувак, двух. Спуки говорила, что они, бля, написали всякое дерьмо на стенах, или окнах, или какое-то ещё дерьмо…

И теперь они писали какое-то «дерьмо» на ноутбуке Мелвина?

Ширли напряженно подалась вперед и положила теплую грязную руку на бедро Мелвина. Теперь какое-то волнение пыталось пробиться сквозь бледную глазурь в ее глазах.

— Чёрт, чувак, зачем ты меня об этом спрашиваешь? Ты их что, тоже видел?

Мелвин с трудом придумал ответ. Я не верю в привидения, — утверждал он себе. — Призраки — это творения человеческой фантазии и первобытного инстинкта рассказывать истории и делать их более интересными, делая повествование более интересным. Призраки — это противоречие логике и всем законам научной теории.

— Ну, — сказал он, — происходят странные вещи, вот и все.