Предводитель вновь оказался снаружи, под дождём, с мечом в руках. Тучи на востоке начали светлеть.

Теблор направился к соседнему дому.

Затем сознание покинуло его, а когда Карса очнулся, он обнаружил, что очутился на чердаке. В окно на дальнем конце помещения лился яркий солнечный свет. Предводитель стоял на четвереньках, с ног до головы покрытый кровью, а рядом валялось тело толстого ребёнка в рассечённых одеждах. Раскрытые глаза невидяще уставились на потолок.

Теблора била крупная дрожь, хриплое дыхание вырывалось из груди, глухо отдаваясь эхом под сводом тесного, пыльного чердака. Карса услышал где-то снаружи крики и подполз к окну.

Внизу он увидел главную улицу и понял, что почти добрался до западных ворот. Толстое стекло искажало фигуры, но теблор различил всадников — малазанских солдат. У него на глазах — и к великому удивлению Карсы — нижеземцы вдруг поскакали к воротам. Топот копыт быстро затих на западе.

Воин медленно сел. Снизу не доносилось ни звука, поэтому теблор понял, что никого живого в доме не осталось. К тому же Карса был уверен, что прошёл ещё не меньше дюжины таких домов, иногда входил в главную дверь, но чаще — через чёрный ход. И в тех домах теперь тоже царило безмолвие.

Обнаружили побег. Но что же охотники за головами? Что с горожанами, которые так и не вышли на улицы, хотя день уже клонится к вечеру? Скольких же я перебил?

Тихие шаги снизу: пять, шесть человек разошлись по комнате под Карсой. Теблор принюхался — все его чувства по-прежнему были обострены кровь-маслом, — но запах нижеземцев ещё не добрался на чердак. Впрочем, предводитель и так понял, что это не солдаты, а охотники. Он набрал полную грудь воздуха, задержал дыхание, кивнул сам себе. Да, воины работорговца. Решили, что они умнее малазанцев, хотят добыть меня для своего господина.

Карса не шевелился — стоит чуть-чуть переместить вес, и его услышат! Медленно повернув голову, теблор взглянул на люк в полу. Крышка закрыта. Сам он не помнил, чтобы закрывал её, так что, наверное, упала под собственным весом. Но как давно? Предводитель посмотрел на труп ребёнка. Из широких ран ещё медленно сочилась густая кровь. Значит, прошло уже довольно времени.

Карса услышал голоса внизу и вдруг понял, что понимает этот язык.

— С колокол тому, господин. Может, больше.

— Тогда где же торговец, Балантис? Вот его жена, двое детей… четверо слуг — у него же вроде больше было?

Снова шаги.

— Проверь наверху…

— В спальне слуг? Сомневаюсь, что толстяк Балантис сумел бы взобраться по такой лестнице.

— Сюда! — окликнул их третий голос. — Лестница на чердак спущена!

— Ого. Похоже, страх подарил торговцу крылья. Давай, Астабб, поднимись наверх, убедись, что он мёртв, и возвращайся. И побыстрей. Нужно ещё соседний дом осмотреть.

— Худов дух! Борруг, я в прошлом доме от собственного завтрака чуть не избавился. Там всё тихо, может, на том и конец делу? Кто знает, вдруг этот ублюдок прямо сейчас следующую семью потрошит…

Молчание, затем:

— Ладно, пошли. На этот раз, похоже, Сильгар всерьёз ошибся. Урид устроил бойню, но двигался при этом чётко к западным воротам, и ставлю годовое жалованье, что он сейчас бежит к Т’ланову перевалу.

— Там его и прикончат малазанцы.

— Вот именно. Пошли отсюда.

Карса слушал, как охотники собрались вместе, а затем вышли через переднюю дверь. Теблор не шевелился ещё дюжину ударов сердца. Люди Сильгара не найдут больше трупов по пути на запад. И уже потому вернутся сюда. Он подобрался к люку, откинул крышку, спустился по забрызганным кровью ступеням. По всему коридору были разбросаны трупы, в воздухе стоял тяжёлый запах смерти.