…Похоже, теперь его придётся спасать.

При всей драконьей спеси и вздорности, гигантская рептилия оказалась достаточно деморализована сокрушительным поражением, чтобы после короткого телепатического контакта - всё же местные драконы похожи… - сперва не мешать её спасать из желеобразного плена, а затем не выделываться. У Леопольда мелькнуло лёгкое опасение, что они слишком уж раздавили её гордость, но драконы в игре разговаривали только с теми, кто способен продемонстрировать силу, и на здешних это тоже распространялось. Собственно, быстро выяснилось, что вся иерархия местных драконов основывалась исключительно на силе.

Гигантская рептилия была в смятении, что её победили люди - человек и эльф, но с её точки зрения разницы нет - но инстинкты взяли своё, и она послушно выдавала информацию… Альфе? Более сильному. Проблема в том, что раздрай в чувствах сказывался и на качестве телепатической связи, тем более, у Леопольда сложилось впечатление, что она изначально работает не так хорошо, как должна бы.

Виверны, оказавшиеся полуразумными питомцами дракона, были в районе тридцатого уровня; сам дракон, или сама, поскольку вопрос пола оставался открытым и никого особо не интересовал, чуть ниже сорокового. Учитывая, что на горе сейчас проживал только один дракон - они вообще предпочитают одиночество - этого было явно маловато, что эльфы боялись, но выяснилось, что рептилия заселилась сюда относительно недавно; до того на горе проживал более старый и сильный дракон. И, хотя собрав все силы аборигены могли бы выгнать дракона с горы, через какое-то время на освободившееся удобное место просто заселился бы новый, так что подобные усилия не только гарантируют затраты и потери, но ещё и бесполезны. Вдобавок следующий дракон может ещё и провести показательную акцию устрашения.

…Другое дело если есть достаточно сил, чтобы припугнуть рептилию и заставить работать на себя.

В этом плане с этим драконом было куда проще, чем с игровыми. Здешних гораздо сложнее заставить объединиться против тебя; в отличие от игры, где у них были некие зачатки правительства, "совет старейшин", местные, судя по информации допрашиваемого, были прирождёнными, закоренелыми анархистами, которых можно заставить что-то делать только лично дав в морду, и не забывая это регулярно и достаточно убедительно повторять. С другой стороны, если всё-таки удалось это сделать в поединке, то просыпались инстинкты, заставляющие подчиняться победителю… Какое-то время. В настоящий момент Леопольд мог бы, к примеру, без зазрения совести ограбить рептилию, и та приняла бы это как должное. И не то, чтобы с неё было нечего взять; не так много, но кое-что награбить дракон за последний десяток лет успел.

Оставался вопрос - что именно с этой рептилией сделать.

Ценной информацией "зверушка" не обладала; попросту не интересовалась миром. Нет, кое-какие вещи она знала, вроде мест обитания сильных драконов, в которые лучше не соваться, и это даже могло пригодиться, но в целом её можно было сравнить с человеческим подростком, "не хочу учиться, хочу понтоваться".

С одной стороны - в руки сам идёт ценный ресурс, значимый даже в масштабах маленькой страны. С другой - ресурс капризный, ненадёжный и непредсказуемый толком. С третьей - общественности нужно предъявить результаты визита к горе.

Хм.

- Нам понадобятся кое-какие материалы - произнёс Леопольд.

Большинство драконов не обладают именем. Телепаты, с их уникальными оттенками мысли, просто не нуждаются в подобных формальных идентификаторах, и даже в тех редких случаях, когда они вступают в контакт с низшими расами, достаточно обращения "дракон" - в конце концов, не будет же рядом несколько драконов, так что не перепутать. Сейчас, однако, было иначе.

Поражение, причём по сути ещё до того, как началась битва, болезненно опустило дракона с небес на землю в прямом и переносном смыслах.