Естественно, как только была налажена надёжная оборона границ и непосредственная угроза со стороны орков ликвидирована, центробежная тенденция взяла своё. Подробностей эльф ожидаемо не знал, но через какое-то время от Империи отделилось Королевство. Оба эти государства граничили и с эльфами, и с орками, и постоянные конфликты с нечеловеческими соседями вынудили сосредоточиться на них, отложив серьёзные разборки с другой человеческой державой на потом. Эльф не скрывал, что их рейнджеры подчистую вырезают ближайшие человеческие поселения, как только появляется такая возможность.

Враждебность объяснялась в первую очередь тем, что государственной идеологией, или возможно даже формой религии, в обоих человеческих государствах было отрицание богов. Не отрицание их существования (хотя вроде бы некоторые доходили и до этого), а отрицание власти богов, недопущение возвращения прежнего порядка - в противовес взглядам эльфов, высшей целью которых было воскрешение своего божества. На землях людей - и, неожиданно, орков - даже действовало нечто вроде инквизиции, борющейся с любыми попытками возрождения поклонения богам. Собственно, орки выступали против богов с наибольшей страстью.

Это было, в общем, всё, что удалось узнать о континенте и истории; меньше, чем хотелось бы, но куда больше, чем могло бы быть. Разумеется, о своём народе эльф знал куда больше.

Ушастый нацист - или видист? - был сыном главы небольшого поселения, уважаемого воина, из-за травмы перешедшего сейчас на обучение молодёжи. Эльфы вообще в большинстве своём жили в маленьких поселениях, и настоящий город у них был всего один, "Трон Лордов".

И да, местные эльфы практиковали некромантию.

В общем-то, это было логично. Их целью было воскресить мёртвое божество - значит, следует изучать магию, связанную со смертью и воскрешением. Вдобавок это было удобным инструментом для компенсации разницы в численности населения с соседями. Сам эльф этого не замечал, но полученная от него информация для беспристрастного наблюдателя создавала чёткую картину государства, ограниченного во всём и практически во всём уступающего соседям.

С уровнем сил тоже была важная информация. "Идентификация" и примерная прикидка сил оценивали эльфа примерно в двенадцатый-тринадцатый уровень; при этом он считался лучшим в своём поселении, не сильно уступающим ветеранам вроде своего отца - когда тот ещё не получил ранения. Он считался молодым гением, поскольку владел двумя аналогами игровых воинских умений - взрывной и бронебойный выстрелы с использованием толики магии. Способность использовать "воинские умения" эльфы называли "низким даром", а магию - "высоким даром"; отдельные "навыки" и заклинания - "искусствами". Уровень сил людей, с которыми эльфы воюют, надо полагать, примерно такой же.

Нубятня, воистину.

Остальные детали о жизни и традициях эльфов, о причинах появления юноши на поле и тому подобное, были в принципе тоже полезны, но намного меньше. Вся самая ценная информация была получена в первую очередь, и теперь оставался вопрос - что делать с пленником. Вполне возможно, что ещё оставались вопросы, которые пока что просто не догадались задать, или он пригодится ещё для чего-то, но тащить его в гильдию всё так же не хотелось. В конце концов, там даже нет места для содержания пленников. Разве что в вольер химер засунуть.

- Вообще-то у меня есть идея - задумчиво произнёс Стаиль, глядя куда-то за спину Леопольда. Алхимик обернулся и увидел, как рядом проплывает призрак; приблизившись к краю Убежища, обогнул его и неспешно поплыл дальше. - Можно его окаменить. У тебя же есть "Плоть в камень".

Окаменение в игре, в общем-то, мало отличалось от "смерти". В основном тем, что снималось (что в основном имело смысл только в рейдах или гильдийских войнах; в обычных обстоятельствах не так часто рядом есть соратник, владеющий нужной способностью) другой магией, и тем, что статуи из окаменевших товарищей - или врагов - можно было использовать в качестве укрытия.