Ну что ж, хорошо. Я протянула шнур в прихожую и включила вилку в розетку. Установила лезвия. Марта двумя пальцами показала в воздухе пустое пространство — такой длины следовало оставить ей волосы. И тут же посыпались первые прядки, легкие, белые, как птичий пушок. Марта стряхивала их с кофты на пол. Когда я закончила, у нее на голове топорщился серебристый мягонький ежик. Мы обе поглаживали его рукой, взад-вперед. Марта внезапно залилась смехом, а я — шутки ради — всунула ей этот «Филипс» и подставила свою голову. Марта стригла вначале неуверенно, потом все смелее. Мои темные волосы падали рядом с ее светлыми. Когда же я захотела выбросить сметенные с террасы волосы, Марта сваляла их в светло-серый шарик и отправилась закапывать в цветник. Мы вернулись на наше место на крыльце и еще несколько раз потрогали друг у друга стриженые головы.

Солнце медленно исчезало с террасы. Каждая наступающая минута отличалась величиной тени на дощатом полу. Тень ползла и наконец добралась до наших спин и разделила наши тела на две половины — темную и светлую. А затем неощутимо и безболезненно поглотила нас.

МАРТА СОЗДАЕТ ТИПОЛОГИЮ

Мы ходили с Мартой собирать полевую ромашку, чтобы потом сушить. Стояла жара, а Марта, как обычно, была в своей теплой кофте из серой шерсти. Мы срывали бело-желтые лучистые головки и бросали их в корзину. Марта говорила, что люди уподобляются земле, на которой живут. Хотят они того или нет. Знают об этом или нет.

Там, где почва легкая, песчаная, рождаются невысокие, щуплые люди со светлой и сухой кожей. На первый взгляд они вроде бы никакие, вяловатые, но на самом деле напористые, как песок, умеют так же крепко цепляться за жизнь, как сосны держаться в песке, на котором растут. Эти люди недоверчивы, они не верят в то, что другим кажется прочным и надежным. Они подвижны и вездесущи, не боятся далеких путешествий, поэтому часто эмигрируют в другие страны — умеют чувствовать себя хорошо во многих местах. Они столь же быстро привыкают к новому, как и забывают то, что с ними было. Недолго страдают из-за своих неудач, любовных разочарований и потерь. У них хороший нюх на будущее, они знают, что произойдет. Есть у них один недостаток — не держат слова, ведь все им кажется таким непрочным, таким непостоянным. Давший обещание уже не тот, кто его выполняет. У них рождается много детей, маленьких и светловолосых, как и они сами. Эти дети быстро взрослеют и без сожаления расстаются с родителями. Шлют потом поздравительные открытки к праздникам. Такие люди никогда не тоскуют, всегда для них важнее то, что только еще предстоит. То, что минуло, уходит, исчезает.

Совсем другие люди рождаются там, где много воды, на плодородных землях среди озер и на берегах больших рек. Их тела нежные, мягкие, чувствительные, кожа смуглая, с оливковым оттенком, с голубыми прожилками, влажная и прохладная. У них мерзнут руки и ноги, в юности их лбы усыпаны прыщиками, а волосы бывают жирными. Эти люди привязаны к прошлому и оттого осторожны и не расположены к переменам. А как же их легко обидеть: достаточно одного невинного слова, которое тем не менее глубоко западет в память и навсегда там заляжет, а порожденное им чувство будет жить до тех пор, покуда жив человек. Их глаза изначально склонны к плачу и не только от горя или какой-нибудь неприятности, но также от волнения и от радости. Они доверчивы, как животные, поэтому рано влюбляются, а потом увлеченность быстро переходит в привязанность не на жизнь, а на смерть. Тела свыкаются, а души сливаются, как две лужи, и тогда отпадает нужда в словах, чтобы понять друг друга. Они терпеть не могут путешествовать.