Глава 4. Бег с препятствиями и без…

Из лагеря корпус уходил перед самым рассветом, тихо и незаметно. Прикрытые ворохом иллюзий и несложными, но весьма эффективными амулетами, блокирующими эмоциональный и мысленный фон, всадники мерно двигались по старому тракту, оставив в лагере три десятка воинов, должных прикрыть Т’мора. Оставить арна в пустом лагере в одиночестве прим-полковник отказался наотрез. А когда на вечернем совещании штаба, под недовольными взглядами офицеров, Т’мор попытался оспорить решение командира корпуса, дом Арвид прищурил желтые глаза и, криво ухмыльнувшись, покачал головой.

– Сьерр Т’мор, Око Совета, я могу понять ваше желание остаться в лагере в одиночестве, равно как поймет его любой из ваших коллег. Никто из магов не захочет выдавать свои маленькие секреты, но поймите и вы меня. Необходимость присутствия в лагере по крайней мере роты моих воинов неоспорима. Кто еще изобразит те дозоры, что уже декаду дважды в день выезжают за ворота лагеря для наблюдения за близлежащими землями? Или вы способны и в этом заморочить наших предполагаемых наблюдателей? Сомневаюсь.

И Т’мор смирился.

– Прошу прощения, дом Арвид. – Со вздохом развел руками арн. – Как я уже говорил, я мало что понимаю в маскировке больших отрядов…

Маги принялись за работу сразу по окончании совещания, едва офицеры освободили штабной шатер и разошлись по своим полкам, заниматься сборами.

Незаметно сплетая тонкие сложнейшие вязи, искусно замаскированные под охранные контуры, к полуночи сьерры возвели над лагерем несколько мощнейших иллюзий, опирающихся сразу на все четыре стихийные школы. По знаку старшего мастера, длинного словно жердь, худого рисса с уже поседевшими кисточками на кончиках ушей, круг магов активировал возведенные вязи, и, коротко полыхнув, над лагерем зависла теперь уже не определимая никакими заклятьями иллюзия мощного щита, ставшая первым слоем обманки, предназначенной для возможных наблюдателей. Пусть считают, что прибывший в расположение дом Арвид решил здесь окопаться или просто слишком опасается за целостность своей шкуры… А для особо недоверчивых шпионов найдется еще с десяток столь же неопределимых иллюзий, демонстрирующих совершенно обычную обстановку в битком набитом воинами лагере.

Арн проводил взглядом бесшумно двигающуюся к воротам и там словно растворяющуюся в воздухе колонну всадников и, вздохнув, повернулся к оставшимся с ним бойцам, абсолютно спокойным и собранным. Кажется, эти риссы, сейчас занятые подгонкой снаряжения и не обращающие никакого внимания на уходящих строем однополчан, вовсе не разочарованы тем, что их оставили здесь для маскировки…

Услышав громкий щелчок – оговоренный с магами сигнал, Т’мор спохватился и, отбросив сторонние мысли, принялся за работу. Мимолетно порадовавшись тому, что ночью эмоциональный и мысленный фон в лагере не так насыщен, как днем, а значит, для создания морока понадобится куда меньше сил, арн втихую напитал Тьмой небольшую дощечку, прихваченную им у склада и, несколькими росчерками силы наложив на нее короткую рунную вязь, бросил получившийся амулет в карман. Теперь осталось лишь дождаться, пока запрещенный в Шаэре первостихийный артефакт запомнит проецируемые арном эманации спящего лагеря, после чего его можно будет активировать и не тратить собственных сил на морок. Т’мор огляделся и, вспомнив об иллюзорном щите над лагерем, чертыхнувшись, внес несколько поправок в работу артефакта… а потом еще парочку, и еще… Пока в результате амулет в его руке не оказался весь покрыт мелкой россыпью образующих причудливый узор рун.