Такого сценария он не предвидел. Как он может что-то обещать или угрожать карами, если они отключили систему коммуникации? Как без связи сможет он восстановить сотрудничество с Гильдией? Как он скажет ее представителям об амале? Если Гильдия запрет его на Арракисе, то победа обратится в ничто.

Гильдия, можно сказать, высадит его на необитаемый остров, а потом убедит Ландсраад послать против него военную экспедицию. Они с удовольствием посадят на Трон Золотого

Льва кого-нибудь другого, тем более что у Дома Коррино нет наследников мужского пола — только дочери.

Было видно, как из виду исчез второй лайнер, за которым последовали еще три. Над головой осталось только пустое небо.

В состоянии близком к панике Шаддам наконец почувствовал, насколько великие силы правят миром. Он далеко от Кайтэйна. Даже если техники придумают какой-нибудь способ перемещаться в космосе, вспомнив, как это делалось до возникновения Гильдии, то он и его люди доберутся до Кайтэйна в лучшем случае через несколько столетий.

Верховный башар помрачнел.

— Наши войска готовы открыть огонь, сир. Или мне следует отменить приказ, ваше величество?

Если их оставят здесь, то сколько времени пройдет до того, как попавшие в ловушку сардаукары поднимут мятеж?

Шаддам в ярости воззрился на пустой экран системы связи, по которой он только что говорил с представителем Гильдии.

— Я ваш император! Я один определяю политику империи!

Ответа не последовало. Никто даже не услышал Шаддама.

~ ~ ~

Естественный конец власти — ее распад.

В небе над Иксом ярко засветилось пространство, высвободив несколько сотен лайнеров Гильдии, созванных со всех концов империи, включая пять лайнеров, которые доставили на Арракис Шаддама и его воинство.

Величественные суда отбросили гигантские тени на леса, реки и ущелья поверхности планеты. Дым разрушения и битв в подземелье поднимался густыми клубами из вентиляционных шахт. Для громадных кораблей это было возвращение домой, так как все они были построены здесь, в большинстве своем — под надзором Дома Верниусов.

Под землей же продолжалось сражение. Уцелевшие сардаукары — сильнейшие бойцы, — встав спиной к спине, собрались в середине огромного грота и продолжали оказывать ожесточенное сопротивление, явно не собираясь сдаваться. Озверевшие солдаты императора были готовы дорого продать свои жизни победителям.

Окруженный гвардейцами Атрейдеса пленный граф Хазимир Фенринг хранил невозмутимый вид, словно продолжая владеть ситуацией.

— Уверяю вас, я жертва, хм-м. Как имперский министр по делам пряности я был послан сюда самим императором. До нас дошли слухи о незаконных опытах, и когда я слишком многое открыл, мастер-исследователь Аджидика попытался меня убить.

— Я не сомневаюсь, что именно по этой причине вы с таким энтузиазмом встретили наше прибытие. — Дункан показал Фенрингу зазубрину на клинке шпаги старого герцога.

— Честное слово, я был просто очень напуган, хм-м. Вся империя знает, насколько беспощадны солдаты Дома Атрейдесов.

Люди Дункана смотрели на Фенринга с таким видом, словно были не прочь подвергнуть самого графа бесчеловечным опытам тлейлаксов.

Прежде чем Дункан успел ответить, в его приемнике зазвучал зуммер. Нажав сенсор приема, Айдахо приложил динамик к уху и прислушался. Глаза его расширились от восторга. Он без объяснений улыбнулся Фенрингу и повернулся к Ромбуру:

— Прибыла Космическая Гильдия, принц. На орбите зависло множество лайнеров.

— Послание К’тэра! — воскликнул принц Ромбур.