Он не мог ответить. Теперь он знал правду, но его чувства не изменились. Он по-прежнему был человеком. Все его сердце было отдано людям, с которых он был так безжалостно скопирован. Пока они не изменили его, уничтожив червоточину, он должен продолжить свою борьбу против машин ради человечества. Пока они не сделали из него, несовершенного андроида, совершенного представителя расы машин.

«Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится».— Апостол Павел изложил все так ясно. «Если я говорю языками человеческими… я медь звенящая».

— Мы не хотим потерять вас, Брэдли, — сказал Корт. — Вы хороший механизм. Вы нам очень нужны. Еще многое предстоит сделать, и нам нужна ваша помощь.

— Нет, — ответил Брэдли. — Нет…

На этот раз им было его не остановить. Окно уже выбито, в двадцати этажах внизу — улица. Там его разбитое тело обязательно увидят люди и, возможно, обратят внимание, что оно состоит из стальных ребер и хитросплетения проводов, некогда приводивших их в движение.

Где-то в недрах его груди мерцающий сгусток рождал в этот миг человеческие мысли. Брэдли спросил себя: «Это ли чувствует человек, отдающий жизнь за свой народ? Или я всего лишь действую так, как способна действовать машина, слепо подчиняющаяся приказам, которые ей задали при рождении? Наверняка они поставили передо мной задачу вести себя как человек. Но вот на это способны только люди… не машины!»

Он прыгнул. Могущественная сила земного притяжения увлекла его вниз. В сущности, этим он мало помог расе, по образу и подобию которой был сотворен, но это все, что он мог для нее сделать. Может быть, этим он поможет людям. Может быть, нет. Ему этого уже не суждено будет узнать.

Столпившись у окна, роботы следили за его падением.

Восход Чёрного Солнца

Широченная грудь Гарсона заходила ходуном от хохота, в черной бороде заплясали отблески пылающего в камине огня. Сейчас, с откинутой назад головой, с оскаленными белыми зубами, он воистину выглядел самим собой: Бобом Гарсоном, безжалостным тираном и неоспоримым правителем Озерного края. В окне за его спиной виднелся флот викингов, стоящий на рейде на озере Мичиган, — мерцающие бледные звезды, которые давным-давно должны были стать ярко-алыми, если вспомнить о морях крови, что пролила эта могучая армада со времени прихода к власти правителя Гарсона.

Небольшой нож скользнул по моей куртке из оленьей кожи — кинжал, который носили все свободные жители, чтобы добивать поверженных врагов. Я достал его из ножен и быстрым взмахом всадил в столешницу прямо перед Гарсоном.

Смех мгновенно смолк. Гарсон, как и я, смотрел на дрожащий в дереве кинжал, пока звон стали не затих.

Потом Боб Гарсон поднял свои карие глаза на меня, но взгляд его абсолютно ничего не выражал.

— Что это значит, Дейл?

— С меня довольно, — со злостью произнес я. — Это мое прошение об отставке, правитель. Ты сам вручил мне этот кинжал десять лет назад…

Он коснулся шрама на поросшей черной щетиной щеке.

— Я помню. Холодная зима тысяча девятьсот восьмидесятого. Я б тогда погиб, кабы ты не пронзил клинком того кодьякского медведя. И потому я подарил тебе нож.

Глаза его потеплели от воспоминаний.

— Когда-то он кое-что означал для меня, — сказал я. — Дружбу. И человека, которому, как мне казалось, я мог доверять.