- Господь Джек!

- Веди нас, святейший из святых!

- Повелевай же! Мы твои смиренные слуги! Лахли открыл рот, плохо представляя себе, что сейчас скажет. Где-то за спиной послышался крик: "Вон он!" Он оглянулся на платформу: двое мужчин, проскочившие через Врата следом за ним, шатаясь, спускались по лестнице под охраной полицейских, и оба показывали прямо на него! Лахли повернулся к безумцам с плакатами, которые восторженно цеплялись за рукава его плаща.

- Так вы хотите мне помочь? Мне нужно укрыться, черт побери!

- Сейчас же, Господь Джек! - с готовностью откликнулся ближайший к нему идиот, дернув его за руку. - Все, что ты пожелаешь! Мы ждали твоего Пришествия...

Они окружили его плотным кольцом и увели с площади под самым носом у полицейских, с криками пробивавшихся к нему через толпу. Лахли бежал вместе с этими безумцами, наперебой выкрикивавшими какой-то вздор и заслонявшими его своими покрытыми каракулями плакатами. Неужели я обречен до конца дней своих полагаться исключительно на безумцев? Черт, да он променял сумасшедшего Мейбрика на целую толпу психов! Впрочем, это общество нравилось ему гораздо больше, чем виселица, а он не сомневался в том, что ему ее не избежать, попадись он в руки стражам этих Врат.

В конце концов нежданные спасители привели Лахли в место, которое при всей своей странности - служило здесь чем-то вроде гостиницы. Люди, назначившие сами себя его послушниками, протащили его через ярко освещенный вестибюль - администратор за стойкой почти не смотрел в их сторону - и сунули его в небольшую комнату без окон и мебели, на поверку оказавшуюся лифтом. Они поднялись с замечательной скоростью. Еще больше понравилось ему то, что лифт управлялся автоматически, без всякого лифтера, который мог бы стать нежелательным свидетелем его бегства. Свет на потолке показался ему непривычным, слишком ярким, и он так и не определил, из какого материала изготовлена закрывающая его прозрачная крышка. Затем двери с мелодичным звоном распахнулись, и он оказался в коридоре, устланном мягким ковром. Один из безумцев достал из кармана маленькую жесткую карту, сунул ее в прорезь металлической коробочки на какой-то двери, и та отворилась.

Лахли с опаской ступил внутрь и обнаружил в номере две аккуратные кровати, странный ящик со стеклянной передней гранью на невысоком столике, на редкость уродливое живописное полотно в раме на белой стене. Дверь слева от входа вела в туалет, обстановку которого составляли большое зеркало со стеклянной полкой под ним и ватерклозет причудливой формы.

- Видит Бог, мне нужно выпить... - пробормотал он, проведя по лицу все еще дрожащей рукой.

- Конечно, Господи. - Тот, что отпирал дверь, бросился к маленькому шкафу, достал оттуда бутылку какой-то жидкости янтарного цвета и открыл ее, пока остальные продолжали набиваться в номер. Лахли пригубил; это оказалось виски, причем совсем недурное. Лахли сделал еще глоток и уже спокойнее рассмотрел мужчин, сбившихся в кучку у двери и смотревших на него с благоговейным восторгом.

- Кто вы? - поинтересовался Лахли.

- Мы дети твои, Господь Джек. Мы давно уже ждали Твоего явления. Повелевай нами. Мы - избранники Твои.

Он зажмурился и попытался осознать смысл этого абсурдного ответа. Может, все обитатели этого мира - законченные безумцы? Да нет, не все, нахмурился он, вспомнив полицейских у Врат. Лахли подумал немного, о чем бы ему еще спросить, и решил начать с самого простого.

- Какой сейчас год?

Странное дело, но никто из этих безумцев, похоже, не удивился такому вопросу.

- По вокзальному времени, Господи, сейчас тысяча девятьсот десятый. За Главными..